Встал, отдувался:

«Ф-фу! Ввек так не едал!»

А дед опять залопотал:

«Ну, кости, кости, собирайтесь

И убирайтесь!»

Глядь, уж и нет костей: как был, и жив и цел,

Гусь со стола слетел.

«Эх! — крякнул тут Федот, увидя штуку эту. —

Цены такому гусю нету!»

— «Не покупал, — сказал старик, — не продаю:

Хорошим людям так даю.

Коль Диво нравится, бери себе на счастье!»

— «Да батюшка ж ты мой! Да благодетель мой!»

На радостях, забыв про ночь и про ненастье,

Федот с подарком под полой,

Что было ног, помчал домой.

Примчал.

«Ну что, жена? Здорова?»

И молвить ей не давши слова,

За стол скорее усадил,

Мясцом гусиным угостил

И Диво жить заставил снова.

Вся охмелевши от мясного,

«Ахти!» — раскрыла баба рот,

Глядит, глазам своим не веря.

Смеется радостно Федот:

«Не голодать уж нам теперя!»

Поживши на мясном денька примерно два,

И телом и душой Федот совсем воспрянул.

Вот в лес на третий день ушел он по дрова,

А следом поп во двор к Федотихе нагрянул:

«Слыхали!.. Как же!.. Да!.. Пошла везде молва

Про ваше Диво.

Из-за него-де нерадиво

Блюсти ты стала с мужем пост.

Как?! Я… отец ваш… я… молюсь о вас, пекуся,

А вы — скоромиться?!» Тут, увидавши гуся,

Поп цап его за хвост!

Ан руки-то к хвосту и приросли у бати.

«Постой, отец! Постой!

Ведь гусь-то не простой!»

Помещик, глядь, бежит соседний, сам не свой:

«Вцепился в гуся ты некстати:

Хоть у деревни справься всей, —

Гусь этот — из моих гусей!»

«Сей гусь?!»

«Вот — сей!!»

«Врешь! По какому это праву?»

Дав сгоряча тут волю нраву,

Помещик наш отца Варнаву

За бороденку — хвать!

Ан рук уже не оторвать.

«Иван Перфильич! Вы — забавник!»

Где ни возьмися, сам исправник:

«Тут дело ясное вполне:

Принадлежит сей гусь казне!»

«Гусями вы еще не брали!..»

«В казну!»

«В казну! кому б вы врали

Другому, только бы не мне!»

Исправник взвыл:

«Нахал! Вы — грубы!

Я — дворянин, прошу понять!» —

И кулаком нахала в зубы.

Ан кулака уж не отнять.

Кричал помещик, поп, исправник — все охрипли,

На крик охотников других несло, несло…

И все один к другому липли.

Гагакал дивный гусь, а жадных душ число

Росло, росло, росло…

Огромный хвост людей за Дивом

Тянулся по горам, пескам, лесам и нивам.

Весна испортилась, ударил вновь мороз,

А страшный хвост у дивной птицы

Всё рос да рос.

И, бают, вот уж он почти что у столицы.

Событья, стало быть, какие у дверей!

Подумать — обольешься потом.

Чем всё б ни кончилось, но только бы скорей!

Федот!! Ну, где Федот?.. Всё дело за Федотом!