Таким он ей и запомнится.

Порыв ветра, летящий из сада, распахнул дальнее окно. Линии света тонкими полосами протянулись по роскошному шерстяному ковру. Солнечные блики застыли на ступенях лестницы, бегущей на второй этаж, размазались по кованым перилам.

Кантана ещё раз погладила клавиши, и вереница нот сорвалась с кончиков пальцев. Интересно, каково сейчас Элатару? Каково это: знать, сколько часов и дней тебе осталось жить?

Каково это: знать, как именно ты умрёшь?

Большие часы над роялем предательски тикали, отсчитывая секунды до неизбежного.

Как же хотелось забыть ужасную весть! Вычеркнуть её из памяти раз и навсегда и проснуться наутро с абсолютно пустой головой.

Но ещё больше хотелось распахнуть дверь и выпрыгнуть в голую пустоту четвёртого сезона. И убежать прочь. Без остановок, не оглядываясь назад, оборвав все нити…

Кулаки размашисто ударили по клавишам. Полно!

Рояль отозвался пронзительным завыванием диссонанса.

Кантана заплакала вместе с ним.

5

– Так значит, через шесть дней твоего брата отправят к Покровителям? – Тилен закусила полную губу. Холодный ветер безжалостно ерошил её русые волосы.

Кантана нехотя кивнула:

– Представляешь! Ну кто, кто всё это придумал?!

Они пересекали поле, поросшее дикой календулой: две чёрные фигуры на сером холсте неба. Огненные звёздочки цветков вокруг купались в алчных лучах солнца, загорались яркими вспышками среди пожухших трав. Пронизывающий ветер, дующий с севера, нёс с собой запах сырости и холодное дыхание океана. Угрюмое межсезонье стояло на пороге, протягивая костлявые пальцы в поднебесье.

– Ничего не поделаешь, – вымолвила Тилен, пытаясь поймать на лету подол чёрного платья. – Вам придётся подчиниться и смириться. Так прописано в Положениях.

– Мало ли, что там прописано, – процедила Кантана, борясь с нахлынувшим возмущением. – Твоя мать же не блюдёт Положения? Иначе она давно уже отдала бы тебя Совету.

Кантана стряхнула с подола сухие листья. Ветер подхватил их и унёс волоком назад вместе с густыми клубами пыли.

– А твоя блюдёт что ли? – Тилен приподняла бровь. Её кожа лоснилась в солнечных лучах. – Или ты думаешь, что она всегда говорит правду? Может, её третий муж сбежал, когда узнал об измене? По твоей внешности уж никак не скажешь, что твой отец – блондин.

– Моя мать – в Совете, – проворчала Кантана. Она не могла терпеть, когда тема разговора затрагивала вопрос её появления на свет, хотя прекрасно понимала, что не всё с этим чисто. Достаточно было увидеть в зеркало свою смуглую кожу, чёрные вишни глаз и смоляные волосы. – Там – только Избранные.

– Свежо придание! – фыркнула Тилен, вздёрнув в небо острый нос.

Какое-то время они шли молча, разгоняя развевающимися платьями сухую пыль. Длинноногие грачи бесстрашно сновали мимо, выискивая меж травяных стеблей птичьи лакомства. Глаза их походили на смоляные бусины.

– У тебя бывает так, что магия выходит из-под контроля? – неожиданно пробормотала Кантана.

– Нет, – ответила Тилен, – но такое случается у тех, кто плохо обучен. Мама говорила, что вокруг посвящённых девочек, которые не обучаются в Наставнях, порой происходят страшные вещи.

– У меня всё чаще, – призналась Кантана. – В основном, тогда, когда налаживается кровная связь. Я боюсь, что мама узнает.