Роза спускалась вниз, прыгая через две ступеньки. – «Роза, spring so du nicht, du wirst abstürzen!» (не прыгай так, разобьёшься). – «Ба, не переживай, мы закончили уже»).

Роза не преминула щегольнуть перед дурочкой знаниями, Алла вылупила глаза и поверила. В действительности же – первый в истории персональный планшет, выпущенный в 1993 году брендом Apple, не был доступным для обычных пользователей из-за невероятно высокой цены, но Роза об этом не знала. Как и о том, что в качестве беспроводного соединения в нём использовался инфракрасный порт, а меню было довольно примитивным: календарь, калькулятор, часы, блокнот, адресная книга и программа для чтения книг (устройство Newton распознавало рукописный ввод).

Первый интернет-планшет фирмы «Нокиа» вышел в 2005 году, прототипы были уже в начале 2000-х. В России персональные планшеты появились в 2010 году, взорвав потребительский рынок электроники.

– А ещё у них есть five o’clock (буквальный перевод «пять часов», английское традиционное чаепитие) и lunch (ланч, ленч – английский обед, обычно в полдень).

– Файф-о-клок это чего?

– Не «чево», а «что». Это чай такой, с шоколадным пудингом (пудинг —традиционный английский десерт: изюм, финики, брэнди, масло, сахар, вчерашний хлеб, яйцо, лимон, имбирь, мускатный орех, гвоздика).

– Весело живут! – восхитилась Алла.

– Весело. Но могла бы написать, – грустно сказала Роза. – Как живёт, с кем дружит… У неё там новые подруги, а про нас забыла. Ни одного письма не написала!

О том, что – написала, на свой домашний адрес, ведь Розиного она не знала, а Аглая письмо не передала – о том, что Аня писала им с Аллой каждый месяц, Роза не знала. Не хочет, ну и не надо. У неё теперь есть Вика, она художница, учит Розу рисовать. Не нужна ей никакая Аня, если она, Роза, ей не нужна….

Роза наморщила лоб, вспоминая слова отца. Когда оставляешь кого-то, значит, он тебе больше не нужен. Ане она не нужна.

Вот бы Аня увидела, как она рисует!

Глава 23. Капля за каплей

Роза терпеливо ждала, и о том, что она ждёт, догадывался только Чермен. Он знал свою дочь. Скучает, но вида не подаст, и к Петраковым не побежит как собачонка.

Сидя на складном стульчике, Роза рисовала «перспективу» – беседку за домом, бассейн, забор… и поглядывала на калитку: вдруг откроется? Алла ткнётся носом в мольберт, и скажет что-нибудь вроде «мазня такая, только краски переводишь», и Роза на неё не обидится. Потому что Алка шутит, она всегда так шутит, когда поблизости нет взрослых и никто не слышит. Роза рассмеётся и скажет: «Нет, серьёзно, посмотри, у меня получается? Или нет?» – «Получается. Только у тебя беседка меньше забора, а он же дальше! Наоборот надо».

И правда, беседка меньше. У Аллочки глаз алмаз, подсказала, и ничего она не дурочка, и почему её так называют? Просто учиться не может. Был бы у неё папа как у Розы, занимался бы с ней кровь из носу, и Алка бы выправилась. Капля за каплей точат мрамор…

Роза сняла с мольберта испорченный лист. Не получается. С Викой всё получается, а без Вики – гуашь попадает на руки, беседка выходит ненастоящей, кукольной, а вода в бассейне вообще не выходит.

Вика учила её, как закреплять на мольберте бумагу, как безопасно отрывать от бумаги скотч, как смешивать краски. И уходила. А Роза оставалась одна. Аллочки не хватало ощутимо, зрительно, взахлёб.

– Где ж подружка твоя, поссорились вы, что ли? – добивала Розу бабушка, которая привыкла к Аллочкиным визитам, привыкла кормить её пирогами с сыром, которые любил Чермен… и Аллочка тоже.