Когда они возвращались к Гнезду во второй раз, то повстречали возвращавшихся охотников во главе с Песчаной Бурей. Все они были нагружены дичью.

Песчаная Буря подошла к прогнившему насквозь пню, стоявшему в нескольких хвостах от входа в Гнездо, и бросила в него свою добычу.

— Отличное местечко для кучи, — довольно пробурчала она. — Тут добыча всегда будет оставаться сухой!

— И мы сможем сгружать ее сюда, не опасаясь заразиться от больных, — одобрил Ягодник, сбрасывая свой улов.

— Я опасаюсь, как бы все лисы не растащили, — встревоженно заметила Белолапа, кладя своих мышей в общую кучу. — Может, стоит как следует пометить траву вокруг пня?

— Отличная мысль! — обрадовалась Песчаная Буря. — И еще нужно пометить заброшенный садик Двуногих. Пусть лисы думают, что нас тут очень много, и держатся подальше.

«Только бы они не догадались, что котов здесь совсем не много, и все они больны», — мрачно подумал Львиносвет, ведя свой нагруженный мхом отряд внутрь Гнезда.

За время их отсутствия здесь стало гораздо уютнее. Уголек закончил разделять пространство ветками. В яслях уже были устроены аккуратные теплые подстилки. Бурый и Пеплогривка тщательно обнюхивали стены, затыкая пропущенные щели и дыры. Листвичка тоже была здесь и деловито проверяла детскую.

— Вот тут дует! — позвала она Бурого. — Ветер режет, словно коготь!

Бурый бросился к ней с охапкой сухих листьев и торопливо заткнул ими указанную дыру.

— Ну вот, теперь гораздо лучше, — одобрительно помахала хвостом Листвичка.

Медуница указала Львиносвету и его помощникам, куда сгрузить мох.

— Вот молодцы! — ахнула она, погружая когти в мягкий мох. — Но этого все равно не хватит. Нужно еще.

— Я знаю, — пошевелил усами Львиносвет. — Мы уже идем.

Выходя из палатки, он увидел спешащих к Гнезду Воробушка и Мышеуса с полными пастями целебных трав. Приблизившись, они сложили свою ношу на плоский камень возле входа, и Воробушек принялся деловито раскладывать травы на кучки.

— Какая жалость, что у нас нет кошачьей мяты! — сказал он Мышеусу так громко, чтобы Львиносвет мог услышать. — Без нее положение больных все равно остается угрожающим.

— А что с ростками, которые тут остались? — спросил Мышеус.

— Я их только что проверял, — вздохнул Воробушек и обернулся, грозно уставившись на брата голубыми незрячими глазами. — Они подросли, но совсем чуть-чуть.

Острый шип вины вновь вонзился под шкуру Львиносвета. Не говоря ни слова, он поплелся в лес. Разве он мог объяснить брату, почему отказывается идти в племя Ветра?

«Но что если больные умрут из-за моих снов?»

Не в силах ответить себе на этот вопрос, он бросился в чащу, словно за ним гналась стая барсуков. Лапы сами несли его к зарослям мха, но Львиносвет уже знал, что от чувства вины ему все равно не убежать.

Садящееся солнце уже заливало лес расплавленным багрянцем, прочерченным темными тенями деревьев, когда Львиносвет с помощниками снова вернулись к Заброшенному Гнезду. Он уже потерял счет охапкам мха, которые они набрали и принесли сюда.

Проходя по твердой каменной тропе, он увидел Листвичку, стоявшую у входа в Гнездо рядом с Ежевикой. Заметив патрульных, они прервали свой разговор и замолчали.

— Отлично поработали! — похвалил Ежевика.