Настал день X. При значительном стечении народа герои пустились в путь.

Мотоциклетные шлемы не помогли. И реанимация не помогла тоже.

Зато пара этих безмозглых типов навсегда вошла в историю поселка, и даже целого района. А под горой вырыли канаву, чтобы больше никто не катался.

I ИНФОРМАЦИЯ |-;--------------

Инициация — обряд в примитивных племенах земного шара, в результате которого совершается переход во взрослое состояние.

Когда мне стукнул двадцатник, я вдруг испугался.

Я сидел на берегу речки, смотрел, как с противоположного берега ныряют в реку местные ребята. Но ныряли они не просто так — ныряли они на очень мелком месте. И весь фокус заключался в том, что надо было входить в воду под определенным углом. Войдешь под углом чуть более острым — хлопнешься о поверхность. Войдешь под углом тупым — хлопнешься о дно. Только правильный угол обеспечивал безопасное вхождение и предохранял от увечий и переломов.

Каждый прыжок, таким образом, совершался с довольно серьезным риском для здоровья и даже жизни. И это при том,

что безопасных, глубоких мест для ныряния было вокруг полно, а в одном была укреплена даже специальная доска.

Я испугался. Не за этих молодцев — у них все было в порядке, скоро им наскучило нырять в этом месте, и они отправились дальше вдоль по реке. Я испугался за себя. Я вспомнил, сколько раз вот так, совершенно бессмысленно, рисковал жизнью и сколько раз чуть не свернул шею. Попробовал подсчитать.

Подсчитать точно не получилось — слишком много. Но приблизительно где-то восемь раз.

Восемь.

Падал на спину с трехметрового барьера, пытаясь в десятилетнем возрасте преодолеть пожарную полосу препятствий.

Проваливался в колодец, затянутый льдом.

Падал с дерева. Очень высокого.

Терялся под водой, стараясь поднырнуть под длиннющий плот.

Слетал с моста на мотоцикле. Два раза.

Забирался на линию электропередачи.

Бег по сплавляемым по реке бревнам считать уж не будем.

Около восьми раз. И все восемь раз не во имя чего-нибудь там, не во имя какой-то цели, а просто так. То есть тупо.

Некоторые ученые, в частности голландец Хейзинга, считают, что обезьяна начала превращаться в человека не тогда, когда вовсю принялась клепать орудия труда и сшибать ими недозрелые бананы, а тогда, когда начала играть. Именно игра сделала из обезьяны человека.

И игры эти продолжаются до сих пор.

О взрослых играх написано много других книжек, мы обратимся к играм детским.

Именно детским — поскольку додуматься прокатиться между колесами лесовоза могут только дети.

Дети играют. До школы, после школы.

Хейзинга Йохан — нидерландский историк и философ. Самые известные книжки — «Осень Средневековья» и «Хо-мо Луденс» («Человек Играющий»),

Вообще по большому счету детство — это и есть игра. Над головой красуется все тот же белый на черном череп с оскаленными зубами, чуть ниже надпись «Высокое напряжение» или «Не влезай — убьет!». Или «Сбор грибов, ягод, выпас мелкого рогатого скота строго воспрещен — обработано химикатами!». А вокруг играют детишки. Плюют на высокое напряжение, на то, что не влезай — убьет, и на то, что выпас запрещен. Их лупит током, травит хлором, размазывает бульдозерами, придавливает деревьями.

А они играют.

По крайней мере три человека из тех, с кем я пачкался в песочницах и водился в школе, уже мертвы. Они не умерли от болезней, не погибли на войне. Они совершенно по-дурацки угробились, не успев даже как следует вырасти.

Доигрались.