- Машины химразведки, товарищ подполковник, - четко отрапортовал Мудрецкий. - Я вам уже докладывал. То есть по документам она числится, но…

- Знаю, знаю, - отмахнулся Стойлохряков. - Этот «бобик» еще из Германии сюда в чужом кузове добирался. Так вот, можешь радоваться, Зарин-Зоманыч: в Шиханах тебя новая машина дожидается. У них в энзэ этого добра навалом, а наш все-таки списываем. Приборы тебе на учебные пособия отдадим, рацию в третью роту, а все остальное пусть Евздрихин забирает. На запчасти, если там еще что-то целое осталось. Твоя задача - принять машину с полным комплектом, до последней лампочки, и в таком же виде пригнать ее в батальон.

- Сразу пригонять? - уточнил Юра. - Как только получим?

- Не сразу, - тяжко вздохнул подполковник. - Вам ее как учебную сначала выделят. Так что ты у меня… Того… Чтобы твои дятлы ее не раздолбали за это время! Понял?

- Так точно…

- Вот и хорошо, вот и ладно. - Стойлохряков залпом допил чай, извлек из стола еще один стакан. С сомнением посмотрел на Мудрецкого. - Ты что, точно на посошок не выпьешь? Смотри, примета плохая!

- Если прикажете, товарищ подполковник, - выпью.

- Черт с тобой, приказываю, - из зеленой пластиковой «полторашки» с наклейкой «Спрайт» в стаканы полилась прозрачная жидкость. - Чему-то я тебя все-таки научил, пиджака домашнего… Ну, не дадим себе засохнуть!

За стеклами «шишиги» было черным-черно, и в этой черноте просверкивали капли дождя. Освещенный участок был только один - могучие ворота с мокрым двуглавым орлом. Как и положено всем птицам под дождем, орел выглядел взъерошенным и недовольным.

Вообще, доложу я вам, раскисать под мелким летним дождем - занятие не всегда и не для всех приятное. Особенно если этот душ принимается в первом часу ночи, не снимая одежды и натощак.

«Сегодня Стойлохряков не уснет, - думал лейтенант Мудрецкий, смахивая каплю с носа. С козырька фуражки тут же капнули сразу две. - Икота замучает. Стратег хренов, высчитал ведь, когда приедем. Говорил я ему - лучше утром ехать!»

Ситуация была из тех, что желают только закадычным врагам или горячо любимой теще. На секретный объект приехали никому здесь не известные солдаты, да еще и при оружии. Тот, кому по службе полагалось их встретить, мирно спит дома, и никто его тревожить не будет, это ясно. О звонке из Самары знал дежурный по части, но он, естественно, уже сменился. Нового не предупредили, это как пить дать. Прапорщик, главный начальник возле этих ворот, пропускать посторонних не намерен - спасибо, хоть круговую оборону не занял, вызвал по телефону дежурного. Двадцать минут назад тот пообещал приехать и разобраться. Ждем-с…

Стальная дверь в белой стене КПП приоткрылась, и в щель осторожно просунулось рыльце «калашникова». Следом за автоматом показалась голова в каске. Часовой испуганно глянул на ночных гостей и тут же скрылся.

Еще через пять минут за воротами послышался знакомый шум уазовского мотора. Хлопнула дверца, донесся уставной рык «Смирно!» и тут же невнятная скороговорка, в которой удалось разобрать только жалобное «товарищ майор, я не знаю…».

Дверь распахнулась, и под дождь со скоростью стартующей ракеты вылетели сначала часовой в каске и бронежилете, потом прапорщик, одной рукой придерживающий пятнистую кепку, а второй - место на туловище, этой кепке противоположное. Следом с медвежьей неторопливостью шагнул офицер в камуфляже, при красной повязке на рукаве и расстегнутой кобуре пистолета.