«Со всякие деревни по плътине…» Что означает эта ставка? Много или мало пришлось платить русскому народу надменному победителю Тохтамышу? Вот что говорят об этом современные исследователи.

«Один рубль (равный новгородской полугривне, „полтине“. — Н. Б.) — это почти предел платы, которую мог получить работник за год. А добыть „серебро“ (гривна равнялась 204 граммам серебра. — Н. Б.) в деревне всегда было во много раз сложнее. Приходилось ждать купцов и, предлагая свою продукцию, мириться с их неизбежно заниженными ценами. Таким образом, ордынская дань в размере одного или двух рублей в год — это настоящий грабеж, практически не оставлявший населению деревень и городов возможностей не только для расширения производства, но и для обычной жизни» (192, 85).

Источники не дают ясного представления о том, как конкретно происходил сбор ордынского «выхода», какими суммами он исчислялся и каков был порядок его доставки в Орду. Летописцы упорно избегают этой темы. Вся финансовая документация (безусловно, существовавшая и тщательно хранившаяся как на Руси, так и в Орде) со временем погибла или была уничтожена. После освобождения Руси от ордынского ига письменные свидетельства о нем считались чем-то постыдным и безжалостно уничтожались.

(Исключение составляли только ханские ярлыки русским митрополитам, освобождавшие церковь от ордынских платежей и повинностей. Эти документы бережно хранились в митрополичьей канцелярии как своего рода назидание светским властям относительно неприкосновенности церковных имуществ.)

И всё же на основании косвенных свидетельств историки делают определенные выводы: «Дмитрий Донской, начав собственную чеканку монеты, установил величину рубля равной новгородской гривне. Следовательно, после нашествия Тохтамыша была восстановлена изначальная („по полугривне с сохи“, 1275 год. — Н. Б.) грабительская дань… По сравнению с варягами и хазарами монголы забирали в десятки раз больше. Поэтому можно удивляться, как люди выживали в условиях ордынского ига. В то же время неудивительно, что выживали немногие. И такое положение сохранялось более двух столетий» (192, 85).

Странный побег

Сыновья русских князей, жившие в Орде на положении заложников, безусловно, общались между собой и, надо полагать, вместе строили планы побега. Московский княжич Василий и Василий Кирдяпа были близкими родственниками: мать Василия Московского Евдокия Суздальская приходилась родной сестрой Василию Кирдяпе. Примечательно, что сын Дмитрия Московского бежал из ордынского плена осенью 1385 года (по Л. В. Черепнину — в 1386 году) (344, 650) — практически одновременно с Василием Кирдяпой и Александром Ордынцем. Несколько позже подался в бега и сын Олега Рязанского Родослав: «Того же лета (1387) прибежа из Орды князь Родьслав сын Олгов Рязаньскаго» (43, 153). К сожалению, никаких подробностей этого происшествия — точные сроки, маршрут беглеца, реакция Орды на побег — летописи не сообщают.

Синхронность побегов очевидна и не случайна. Истечение трехлетнего срока, по-видимому, освобождало княжеских сыновей от каких-то обязательств (или налагало новые) и позволяло (или заставляло) проявлять инициативу в деле своего освобождения.

«Тое же осени в Филипово говение в Юриев день, в неделю, побежа из Орды князь Василеи сын князя великаго Дмитриев» (43, 151).

Итак, 26 ноября 1385 года сын Дмитрия Московского бежал из плена. Сам Георгий Победоносец должен был стать его покровителем в этом опасном предприятии. В отличие от Василия Кирдяпы, он выбрал для побега непредсказуемый маршрут — на запад, на территорию современной Молдавии и Румынии.