Глядя на сложные политические процессы в Восточной Европе в 80-е годы XIV века с точки зрения интересов Москвы, можно отметить главное. Молодой великий князь Литовский Ягайло проявил себя как выдающийся политик, обладающий стратегическим мышлением. Кревская уния противоречила интересам потомков Ивана Калиты. Однако предотвратить такой ход событий москвичи не смогли. Отношения с Ордой и внутренние проблемы поглощали все силы и средства ослабевшей Москвы.

Всё, что смогла сделать на этом направлении московская дипломатия, — это приветствовать проект династического брака литовского князя Ягайло и дочери Дмитрия Донского. Но этот проект, выдвинутый вдовой Ольгерда княгиней Ульяной (Юлианией) Александровной Тверской, оказался фикцией, предназначенной для отвода глаз.

На литовскую фикцию оскорбленный князь Дмитрий отплатил той же монетой. Договоренность о браке московского княжича Василия и дочери Витовта Софьи также «повисла в воздухе». Дело было не только в личных мотивах. Дмитрий явно опасался пролитовских настроений в своем окружении, средоточием которых могли стать «молодой двор» и единственная дочь Витовта энергичная Софья.

Судя по всему, при жизни Дмитрия Ивановича литовский брак Василия так и остался бы политическим призраком. Только внезапная кончина князя Дмитрия позволила Василию и «литовской партии» в Москве довести дело до брачного пира.

Глава 28

НОВГОРОДСКОЕ СЕРЕБРО

Кто любит серебро, тот не насытится серебром, и кто любит богатство, тому нет пользы от него.

Отношения с Новгородом всегда были первостепенной заботой великих князей Владимирских. Там, на шумном новгородском вече, порой решалась судьба князя, его триумф или падение.

Новгород был своего рода «банкиром» князей. В сокровищнице Софийского собора хранились несметные богатства. Но снискать уважение и поддержку новгородцев, получить в нужный момент политическое убежище или солидный кредит мог далеко не каждый Рюрикович. Оригинальная политическая система Новгорода, его бурная история до сих пор чаруют исследователей русской старины.

Насколько известно, Дмитрий Донской никогда не появлялся в Новгороде. Но, наверное, не было и дня, когда бы он не вспоминал о нем в той или иной связи. Новгород был одновременно и союзником, и противником Москвы. Всё зависело от конкретной ситуации и политического искусства правителя.

Теория вопроса

В средневековой Европе главным двигателем прогресса были города. Благодаря многочисленному населению, развитым институтам самоуправления и большим финансовым возможностям крупные города выступали в качестве самостоятельной военно-политической силы.

Русские города XIV–XV веков (не считая вошедших в состав Великого княжества Литовского и имевших особую историческую судьбу) были в большинстве своем небольшими дерево-земляными крепостями, в которых окрестное сельское население укрывалось в случае опасности. Лишь немногие города — как правило, столицы великих или удельных княжений — имели атрибуты торгово-промышленной деятельности. В то время как европейские города демонстрировали признаки буржуазного развития, русские жили в ином социально-политическом измерении. «Города XIV–XV вв. в Северо-Восточной Руси полностью сохраняли свой феодальный характер» (286, 232).

Причины такого положения были весьма разнообразны. Это и низкая производительность сельского хозяйства, не позволявшая крестьянам кормить многолюдные города, и удаленность Руси от морей и мировых торговых путей, и нехватка или отсутствие в стране важнейших природных ресурсов (золота и серебра, железной и медной руды, свинца и соли), и постоянные нападения степняков, направленные прежде всего на города.