Чуждые степной пертурбации русские князья в 1361 году оказались ее пленниками и жертвами. Андрей Суздальский на пути из Сарая на Русь встретил ордынского князя Аратехозю и был окружен со всех сторон. С боем пробившись через татарские полки, Андрей вернулся на Русь «здрав». Константин Ростовский, задержавшийся по своим делам в Орде, был до такой степени ограблен, что на нем и его людях не осталось даже «исподних порт»; они «нази токмо живы приидоша пеши на Русь». Дмитрий Суздальский пересидел «замятню» в Сарае и «цел сохранен бысть». Не в добрый час собравшийся с данью в Орду князь Василий Михайлович Тверской вернулся на Русь из поволжского города Бездежа, так и не доехав до Сарая (248, 311).

Никто не мог сказать, когда настанет конец череде дворцовых переворотов и порожденного ею паралича центрального управления. Выразив преданность одному хану и уплатив ему «выход», русский князь тотчас становился врагом его соперника. Но и отказ признать права на трон того или иного соискателя мог обернуться бедой, если этот соискатель всё же получал верховную власть.

Иные времена

Первое чувство, которое испытывали русские князья, узнав об очередном перевороте в Сарае, было злорадство. Орда явным образом распадалась на части и слабела. Ордынцы убивали друг друга в кровопролитных междоусобных воинах. Всё это очень напоминало бедствия, которые испытала Русь перед нашествием Батыя. Теперь пришло время и завоевателям отведать горьких плодов усобицы.

Но время эмоций сменялось временем размышлений. И тут всё было далеко не так однозначно. Верховная власть Орды над русскими землями была, конечно, тяжким испытанием, «вавилонским пленом», от которого все мечтали избавиться. Но «нет худа без добра». Более полувека, прошедшие с окончания степной войны между Тохтой и Ногаем (1300 год) и ее «зеркального отражения» — усобицы сыновей Александра Невского, русские княжества жили спокойно. За исключением похода на Тверь зимой 1327/28 года татары не предпринимали больших карательных экспедиций на Северо-Восточную Русь. Под благодатным покровом «великой тишины», сотканным Иваном Калитой и его сыновьями, страна жила мирной жизнью. В отношениях между князьями и Ордой действовали простые и ясные правила игры. Каждый Рюрикович занимал ту ступень власти и то место в русском пространстве, которые ему отвел хан.

Однако с кончиной «доброго царя» Джанибека (1357) для русских князей настали иные времена, потребовавшие отказа от прежних правил политического поведения. Великая Орда умирала, и возле ее смертного одра уже спорили и бряцали оружием многочисленные наследники. На смену эпохе мира пришла эпоха войны. И если раньше на рынке успеха пользовались спросом осторожность и хитрость, то теперь тугой лук и острый меч резко поднялись в цене.

Новая система отношений между Русью и слабеющей Ордой сложилась не сразу. Поначалу князья полагали (или предпочитали делать вид), что ничего особенного не происходит, а степные войны — всего лишь неполадки в жизнеспособной системе. Они, как и прежде, спешили в Орду с дарами к новому «генералиссимусу степей» (выражение Н. А. Заболоцкого) и прошением о выдаче заветного ярлыка.

В прежнее время деньги в Сарае решали многое. Теперь они решали всё. Дмитрий Суздальский сильно потратился в поисках великого княжения Владимирского и к этому времени был почти банкротом. В связи с этим у Москвы появилась надежда тряхнуть мошной и при помощи золота вернуть своему князю-отроку утраченное великокняжеское достоинство.

«В лето 6870 (1362) князь Дмитреи Иванович Московьскыи и князь Дмитреи Костянтинович Суждальскыи сперъся о великом княжении и послаша кождо своих киличеев (послов.