Очевидно, это было небольшое сооружение. Историк русского зодчества Н. Н. Воронин на основе довольно сомнительных данных посчитал его «очень крупным зданием» (116, 229). Однако нельзя забывать, что строительство совпало по времени — лето 1365 года — с «великим пожаром». Ясно, что возводимые в монастыре постройки пострадали от вездесущего огня, а строители (исключая погибших в огне!) были временно переброшены на более срочные дела, например — восстановление княжеского и митрополичьего дворов.

Недоумение исчезает, если допустить, что возведение каменных построек в Чудовом монастыре — вопреки уверениям летописца, стремящегося придать этому молниеносному строительству характер нового чуда архангела Михаила, — было длительным процессом. Примечательно, что летописец не называет точных дат (день, месяц) закладки и освящения монастырского собора. О монастырской трапезной не сообщается даже года постройки. А между тем летописец прекрасно понимал символическое значение этих дат и называл их для всех построек Ивана Калиты. Такое молчание не случайно. Чудов монастырь строился долго и с перерывами. Об этом косвенно свидетельствует и созданное в середине XV века Житие митрополита Алексея. История монастыря представлена здесь как растянутый во времени процесс (50, 195).

В свое время Н. Н. Воронин высказал верное в основе своей предположение о связи между строительством белокаменного Кремля и созданием Чудова монастыря. Однако, по мнению ученого, митрополит Алексей при постройке собора Чудова монастыря воспользовался «крупными строительными силами», собранными в Москве для возведения новой каменной крепости (116, 229). В действительности гораздо лучше согласуется с историческим контекстом обратное предположение: митрополит Алексей направил на заготовку камня и постройку крепости «крупные строительные силы», собранные им в 1365 году для предполагаемой постройки Чудова монастыря.

Такое решение было вполне естественно для митрополита Алексея. Он не отделял свои собственные интересы от интересов московского дела. Москва была его родиной и его мечтой. Но мечтатели становятся победителями тогда, когда их горячая вера соединяется с холодной логикой прагматизма. Парадоксальное сочетание этих двух начал в одной личности и создает великих людей всемирной истории. Именно такими и были отцы-основатели Московского государства.

Вялотекущее строительство Чудова монастыря можно назвать своего рода «военной хитростью». Оно позволило митрополиту завуалировать собственное участие в возведении новой московской крепости. Мастера, собранные по призыву митрополита со всех подчиненных ему епархий для строительства монастыря, трудились на возведении Кремля. Материалы, закупленные для монастыря, незаметно укладывались в фундаменты крепостных стен. Деньги, перетекавшие из митрополичьей казны в великокняжескую, списывались на расходы по устройству монастыря. Здесь, как и во многих других исторических ситуациях, высокая цель (возвышение Москвы и через него — объединение Руси) могла быть достигнута только с помощью низменных средств…

На заготовку материалов и разбор остатков старой крепости ушли вторая половина 1365-го и весь 1366 год. Поздней весной 1367 года началось главное — возведение новых белокаменных стен.

Откуда взялось огромное количество белого камня для московских стен? Мнение специалистов на этот счет звучит весьма убедительно: «Весной 1367 года, когда в основном из Мячковских каменоломен были доставлены блоки известняка, началось строительство» (114, 32). Село Мячково и доныне существует на левом берегу Москвы-реки примерно в 40–50 километрах от столицы, ниже по течению. Сохранились там и выходы белого камня — известняка.

Работа в каменоломнях была тяжелой и опасной. Камень добывали не только в открытых карьерах, но и в подземных штольнях.