– Только не в прокуратуре, – живо возразила Нина. – Я туда не пойду ни за что. Даже если меня повесткой вызовут. Пусть он приедет ко мне в кафе… часов… в час. Мы должны выспаться после всего этого кошмара. Я уже почти сутки не сплю.

– Хорошо, он приедет.

– Ты как, старлей? – спросил озабоченно Миша. – Отвезти тебя?

– Да нет, спасибо. Я водителю позвоню. Он ждет меня недалеко от места, где вы оставляли свои машины, только в переулке. Наверное, потому и не видел, как вы меня взяли в плен.

Он достал сотовый телефон, набрал номер, а Долли подошла к Нине:

– Ты в зеркало смотрелась?

– Нет, а что?

– Посмотрись.

Нина достала из сумочки пудреницу, но маленькое зеркальце не отразило лица полностью. Однако то, что рассмотрела Нина частями, привело ее шок. Она рванула в дамскую комнату, включила свет и замерла перед большим зеркалом, открыв рот. Правая половина лица увеличилась вдвое. Ссадина на щеке обещала превратиться в огромный кровоподтек, а глаз стал наполовину меньше, зато верхняя губа заметно вспухла. Короче, где-то убавилось, а где-то прибавилось. Через несколько часов это будет не лицо, а морда, которую использовали в качестве футбольного мяча. И всего-то был один удар. Нина смочила носовой платок, приложила к правой щеке и вернулась в кабинет. Дима уже прощался, пообещал с утра обо всем доложить следователю, а Миша с жалостью смотрел на Нину, мял в руках кепку.

– Хочешь, приляг в зале на диване, – предложила Нина Михаилу.

– Вообще-то не помешает, – согласился он. – А вы?

– Мы с Долли поедем ко мне. Не пугайся, когда придут поварихи.

В машине Долли облегченно вздохнула:

– Ну, вот и кончились страхи. Завтра, надеюсь, все расскажешь следователю?

– Ох, не знаю. Поверит ли он? Но теперь у меня есть свидетель из ментов, что на нас напали в доме Глеба. По логике тот человек должен заинтересовать следователя. Но это не все. Долька… мне знаком его запах.

– Чей запах? – не поняла сонная Долли.

– Запах человека, который напал на нас. Этот запах дорогого одеколона…

– Погоди, ты знаешь, кто это?

– Да. Это Глеб.

– Неужели?!

– Я этот одеколон хорошо знаю, Глеб пользуется им давно.

– Ну, теперь мы уверены, что он убил Валентину и…

– Да. Но почему он не убил меня и тебя сегодня?

– Оружие не прихватил.

– Помнишь, что сказал Дима? Мы вели себя шумно, Глеб слышал нас. Мы сорок пять минут простояли за деревом, у него было время сходить на кухню и взять нож. Почему не убил нас? Мы же много знаем.

– Улики-то против тебя. Убил бы нас, завели бы новое дело, и Рыков искал бы убийцу. Нет, ему нет резона убивать нас. И будь уверена: алиби он себе состряпал. Кстати, в доме-то темно, он надеялся, что ты его не узнаешь. Не мог же он предположить, что ты возьмешь его на нюх, как гончая. А убить тебя – это опять искать дурака, на которого можно сбросить убийство.

– Не знаю, не знаю… Может, и так.

Глава 26

Наступила среда. Встали поздно, в двенадцатом часу. Долли еще хотелось поспать, но Нина растолкала ее, сказала, что отоспятся позже, а сегодня нужно многое сделать. На спине Нины образовался круглый примерно десять сантиметров в диаметре кровоподтек. Однако это ерунда по сравнению с лицом. Глаз превратился в узенькую-узенькую щелочку, половина лица была синяя, другая половина осталась нормальной, как будто некий художник-авангардист составил из двух разных половинок одну уморительную рожицу.