– Какой ужас! А почему он не прикончил и тебя?

– Зачем? – поднял на нее потерянные глаза Глеб, Нине даже жалко его стало. – Он рассчитал хорошо. Убил двоих в спальне. Что подумает милиция? Оба голые, значит, занимались любовью, когда вошел муж. Муж, то есть я, и прикончил.

– Убедительно. А у тебя есть алиби? Это очень важно. Если ты с кем-нибудь общался в момент убийства или тебя кто-нибудь видел, то бояться нечего.

– У меня нет алиби, – сумрачно признался Глеб. – Я должен был идти на банкет. Но мне позвонил водитель, перегонявший джип, и сказал что вернулся раньше времени. Я забрал машину… Мда, стечение обстоятельств не в мою пользу.

– А почему Валь… (чуть не сказала «Валька») Почему Валентина не пошла с тобой на банкет?

– Голова у нее болела, – зло и презрительно бросил он. – Но и я не пошел, джип для меня важнее оказался, да и работы накопилось. В конторе сидел один, все ушли часов в семь, а машину получил в восемь. Убили их буквально перед моим приходом. Когда я включил свет, этот… Ленька еще шевелился, у него были судороги. Так что у меня нет алиби. Валентина нарочно придумала больную голову, потому что назначила свидание в моем доме. Тварь! Если б я знал об этом раньше, она бы у меня вылетела, как пуля!

«Что заслужил, то и получил», – мстительно подумала Нина. А он посмотрел на нее теплым взглядом:

– Я виноват перед тобой, Нинка. Надо увидеть собственные рога, чтобы кое-что понять в этой жизни. У меня как пелена с глаз слетела.

– Извини, Глеб, но что было, то прошло.

– Да, понимаю, – опустил он глаза. – И не об этом я. Тогда, два года назад, на меня нашло наваждение. Друзья предупреждали, что Валентина не слишком разборчива в связях, я отказывался верить. Она всех сводила с ума, какая-то сила в ней была колдовская. Извини, Нино, я сейчас оправдываюсь перед тобой, потому что виноват, потому что только ты мне веришь. Ведь ты веришь мне?

– Верю, – насупилась Нина. Кому приятно выслушивать, что твоя соперница оказалась сильнее тебя? – Уже поздно что-либо менять. Ты попал в жуткую историю, думай, как из нее выбраться, а не оправдывайся передо мной.

– Хорошо, – вдруг тряхнул он головой, словно очнулся. – Первое, Нина, найди переводчика. Я должен знать, что она писала. Смотри, здесь есть числа, значит, это дневник, который вела Валентина. Второе – телефоны. Я хочу выяснить обо всех ее знакомых, даже женщинах. У меня родилась версия, что ее могла прикончить и женщина. Знаешь почему? Этот человек… которого ты видела… он женат. Я хорошо знаю его жену Надежду. Измену она не простит. Жили они неважно, ссорились, не раз заходила речь о разводе. У Наденьки гибкий ум, она прекрасно понимает, что Леня не будет ее содержать так, как она привыкла, несмотря на детей. А грохнуть Леню ей выгодно: похоронит его, и все останется при ней. Поэтому она могла – повторяю: могла! – убить его и Валентину. Это одна из версий. Следует проверить всех, чьи номера телефонов есть в записной книжке.

– Боже мой, да тут же десятки телефонов! – проговорила Нина, пролистывая записные книжки Валентины. – Это невозможно сделать.

– Пусть я год буду сидеть в подполье, два года, но выясню, кто еще был со мной в доме! – с яростью процедил он. – Я не намерен сидеть в тюрьме до конца дней своих!

– А видеомагнитофон зачем? Кино будешь смотреть?

– Это семейный видеоархив. Валентина любила снимать, практически не расставалась с камерой. Давно собирался сбросить на дивидишники.