Раньше я наблюдал за этим кривлянием с недостойным любопытством и часто смеялся. Сейчас постаревший обрюзгший Демократор стал вызывать у меня жалость. Когда я смотрю на его добросовестные попытки завести себя до нужной кондиции, то почему-то вспоминаю слова из бессмертного хита Аллы Борисовны:

— Смешить вас мне с годами все трудней…

Вот и сейчас шея демократора побагровела от усиленного прилива крови, а сам он начал пыжиться и раздуваться, как бабки-кликуши в деревнях, вводя себя в истерический транс. Я смотрел на это неэстетичное зрелище и мысленно клеймил телевизионное руководство, постоянно эксплуатирующее несчастного политика. Я понимаю, им нужен рейтинг, кроме того, и самим повеселиться хочется… Но они не боятся, что Демократор, концертирующий чаще Михаила Задорнова, просто свалится на пол студии и умрет от апоплексического удара? Ведь все к тому идет! «Какой бы ни был, а все ж таки живое существо», — говорила одна соседская бабушка, подкармливая задиристого дворового кота-горлопана.

Я забрал вещи и вышел из спальни. Смотреть на мучения Демократора в последнее время выше моих сил.

Мне кажется, что Демократор иногда почитывает неплохие книги. В частности, Стивена Кинга. Потому что свой скандально-базарный имидж он явно содрал с Грега Стилсона, политика, которого Кинг вывел в «Мертвой зоне». Да и партийная программа Демократора явно заимствована оттуда же.

— Знаете, что мы сделаем, когда попадем в Белый дом? — спрашивал Стилсон у своих избирателей.

Толпа замирает в нетерпеливом ожидании.

— Раздадим всем горячие сосиски! — открывает Стилсон первый пункт своей предвыборной программы. — Да-да! Мы сделаем так, чтобы у каждого американца была на обед горячая сосиска! И тогда вы скажете: «Слава богу, что кто-то позаботился об этом!»

Тут он открывает огромную кастрюлю и начинает швырять в толпу сосиски, исходящие паром.

— Ешьте! Ешьте и помните, что голосовать надо за Грега Стилсона, который обеспечит вас горячими сосисками!

Толпа воет от восторга.

— Знаете, что мы сделаем вторым делом? — продолжает Грег свою предвыборную агитацию. — Мы соберем в пакеты весь отравленный воздух и запулим его на Марс! Да! Мы очистим атмосферу от вредных выбросов, которые отравляют простых американцев! И так далее. Ну, что? Вам этот образ никого не напоминает? Нет? Тогда извините. Погорячился.

Я переоделся и вернулся в спальню. Приоткрыл дверь, сунул голову в комнату и доложил:

— Поехал.

— Удачи, — ответила Оля, не глядя на меня.

— Спасибо. Вечером еду на дачу.

— Надолго?

— Скорее всего, задержусь там недели на две. Пока роман не закончу.

— Звони, — сказала Оля.

— Ладно.

Я закрыл дверь и пошел к выходу. Спустился в подземный гараж, сел в свою старенькую «ниву» и поехал на встречу с читателями. Думаю, вы уже поняли, что я довольно сентиментальный человек, привязанный к старым вещам. На моей машине я катаюсь года три. До этого, правда, катался на подержанном «опеле», но душа к нему не прикипела. А вот к «ниве» прикипела. Хотя недостатков у нее гораздо больше, чем у немецкой машины.