Благодаря манипуляциям своего финансового и юридического консультанта, Джехана Аддельса, Кёрт Герсен приобрел контрольный пакет акций «Космополиса» и, под личиной специального корреспондента Генри Лукаса, пользовался помещениями редакции журнала в качестве своего собственного главного управления, когда это ему было удобно.

По прибытии в Понтефракт Герсен позволил себе удовольствие поужинать с Аддельсом в его роскошной старинной усадьбе в Баллихольтском лесу, к северу от городской окраины. За столом Герсен упомянул о Ховарде Алане Трисонге и его достопримечательной способности оставаться невидимкой.

Аддельс немедленно встревожился: «Надеюсь, этот человек не вызывает у вас особый интерес?»

«Как бы вам сказать... Трисонг — выдающийся мерзавец и преступник. Его влияние чувствуется по всей Ойкумене. Сегодня ночью взломщики могут проникнуть в вашу усадьбу и похитить ваши шедевры Мемлинга и Ван Тасаля, не говоря уже о ваших родосских коврах. Подобные шедевры и редкости могут быть присвоены самим Трисонгом — говорят, у него изысканный вкус».

Аддельс мрачно кивнул: «Придется принять меры предосторожности. Завтра же представлю докладную записку в местное отделение МСБР».

«Это ничему не помешает».

Аддельс с подозрением покосился на Герсена: «И все-таки, надеюсь, вы никак лично не заинтересованы в поиске этого человека?»

«В какой-то мере заинтересован».

Аддельс гневно пробормотал какое-то ругательство: «Прошу вас, больше не вовлекайте меня в расследования такого рода, никоим образом!»

«Дражайший Аддельс, как я могу избежать необходимости обращаться к вам за рекомендациями?»

«В данном случае я могу рекомендовать только одно, решительно и бесповоротно: позвольте агентам МСБР выполнять их обязанности!»

«Превосходный совет! Со своей стороны, я намерен оказывать им посильную помощь в этом расследовании — и совершенно уверен, что вы сделаете то же самое».

«Да-да, разумеется», — проворчал Аддельс.

В библиотеке редакции «Космополиса» Герсен произвел поиск всех материалов, в которых упоминался Ховард Алан Трисонг. Просмотрев полученные таким образом многочисленные и многословные документы, Герсен не нашел в них почти ничего нового — в частности, ничего, что относилось бы к основным интересовавшим его вопросам: к тому, где родился и вырос Трисонг, и к его нынешнему местонахождению. Кроме того, в библиотеке не было никаких — вообще никаких — изображений Трисонга.

Тщетно затратив таким образом несколько часов, Герсен продолжал — исключительно из упрямства — перебирать папки, хранившиеся в выдвижном ящике с пометкой «Прочее: отсортировать». Здесь он тоже не нашел ничего полезного. Его внимание привлекли два лотка на столе библиотекаря; на одном был наклеен ярлык «Сохранить», на другом — «Выбросить». Лоток «Сохранить» был пуст. В лотке «Выбросить» лежала крупная фотография — сантиметров сорок шириной и больше двадцати сантиметров в высоту. Фотография изображала какую-то вечеринку или банкет. За столом сидели пятеро мужчин и две женщины; чуть поодаль стояли еще трое мужчин. Вдоль верхнего края фотографии кто-то написал мелким, не очень разборчивым почерком: «Присутствует Х. А. Трисонг».

Чувствуя покалывание в онемевших пальцах, Герсен осторожно поднял фотографию, не отрывая от нее глаз. Панорамная камера запечатлела всех сидящих за круглым столом — так, что каждый из присутствующих был обращен к ней лицом, хотя никто не смотрел прямо в камеру; по всей видимости, они даже не подозревали, что их снимают.

На столе перед каждым участником банкета стоял любопытный маленький трехцветный семафор; кроме того, каждому из них подали серебряное блюдо, содержавшее три пурпурно-коричневых столбика сантиметров десять высотой — надо полагать, какую-то закуску, приготовленную кулинаром-модернистом.