На столе перед каждым участником банкета стоял любопытный маленький трехцветный семафор; кроме того, каждому из них подали серебряное блюдо, содержавшее три пурпурно-коричневых столбика сантиметров десять высотой — надо полагать, какую-то закуску, приготовленную кулинаром-модернистом.

Кроме надписи вдоль верхнего края, на фотографии не было никаких пояснений, но в нижнем поле значился распечатанный номер: 972.

Сидевшие за столом отличались друг от друга возрастом и расовым происхождением. Их объединяла, однако, атмосфера спокойной самоуверенности, свойственная людям влиятельным и обеспеченным. Перед ними, как полагается на званом ужине, были расставлены карточки с именами; к сожалению, карточки были обращены лицевой стороной к гостям, и центральная панорамная камера не зарегистрировала ни одного имени.

Герсен переводил взгляд с одного лица на другое. Кто из них — Ховард Алан Трисонг? Описанию его внешности более или менее соответствовали четверо из мужчин... Появился библиотекарь: жизнерадостный молодой человек, одетый по последней местной моде — в розовую с черными полосками рубашку и мешковатые коричневые брюки. Он бросил на Герсена достаточно вежливый и дружелюбный, но слегка презрительный взгляд. В редакции «Космополиса» Герсена считали корреспондентом сомнительной репутации: «Роетесь в мусоре, господин Лукас?»

«Все может пригодиться, — отозвался Герсен. — Вы собирались выбросить эту фотографию — откуда она к вам попала?»

«А, эта ерунда? Ее прислали позавчера из нашего отделения в Звездной Гавани. Ежегодная попойка городского благотворительного общества или что-то в этом роде. Зачем она вам?»

«Еще не знаю. В ней что-то есть. Кстати, кто такой «Х. А. Трисонг»?»

«Какой-то местный олигарх. Женщины — одна страшнее другой, и одеты старомодно. Нашим читателям это не понадобится, уверяю вас».

Герсен, однако, продолжал любопытствовать: «О какой Звездной Гавани идет речь? Так называется по меньшей мере дюжина городов на разных планетах».

«Это прислали из Звездной Гавани на Новом Принципе, шестой планете системы Мархаба», — опять же, в ответе библиотекаря чувствовался едва заметный налет снисходительного презрения. В «Космополисе» никто толком не понимал, каким образом и почему Генри Лукаса назначили специальным корреспондентом; даже если это обстоятельство еще можно было как-то объяснить протекцией со стороны начальства, никто не мог ответить на вопрос, который напрашивался сам собой — почему этого тунеядца до сих пор не уволили?

Мнения коллег Герсена нисколько не волновали: «И каким образом прибыла эта фотография?»

«Каким образом? По почте, как еще? Когда закончите, выбросьте ее, пожалуйста, в корзину для макулатуры».

Библиотекарь занялся своими делами. Герсен отнес фотографию в свой маленький личный кабинет и позвонил в отдел кадров: «Кто наш представитель в Звездной Гавани на Новом Принципе?»

«В Звездной Гавани находится наше главное региональное представительство, господин Лукас. Местный региональный суперинтендант — Эйлетт Мэйнет».

Просматривая справочник «Галактические маршруты», Герсен обнаружил, что прямого сообщения между Алоизием и Новым Принципом не было. Если он хотел воспользоваться пассажирскими пакетботами, ему пришлось бы сделать три пересадки с одного корабля на другой и затратить существенное время на ожидание в транзитных пунктах.

Герсен захлопнул справочник, поставил его на полку и отправился в космопорт. Там он взошел на борт своего «Трепетнокрылого Фантамика» — хорошо оборудованного и маневренного космического крейсера с небольшим отдельным люком для загрузки трюма и четырьмя пассажирскими каютами.