Первая из  дам  была  толстая, наглая,  рыжеволосая  потаскуха, которая напоминала мне белого опарыша. Испорченность сочилась у нее сквозь кожу. Она была напыщенна, претенциозна и глупа, и выдавала себя за великий авторитет в литературе; но все ее знания  были знаниями попугая; а ее собственные потуги в  словесности  представляли собой  самую  оголтелую  ахинею,  какая  только когда-либо была напечатана  даже  по стандартам той клики  болтунов, которую она финансировала. На ее оголенном плече лежала рука низенькой худой женщины с простым хорошеньким личиком и якобы детскими манерами.  Она была немка  из низов. Ее муж - влиятельный член Парламента. В народе говорили, что он живет на ее заработки. Ходили  слухи и  похуже. Я слышал от двух или трех умников, что,  по их мнению, именно она,  а  не  бедняжка  Мата Хари,  передала бошам чертежи наших танков.

     Говорил  ли я, что моего  скульптора звали Оуэн? И  его звали, зовут  и будут звать  так, пока Искусство остается Искусством. Одной  нетвердой рукой он опирался на стол, другою указывал гостям куда садиться. Глядя на него,  я подумал о ребенке, играющем в куклы.

     Как  только первая четверка  расселась,  я  увидел  еще  двух  девушек, стоявших за ними. Одну, Виолет Бич, я  уже встречал. Она была  эксцентричная штучка  -  еврейка,  по-моему.  На  голове  у нее был  пучок  желтых  волос, растрепанных как  у Петрушки, а тело облегало дикое платье цвета  киновари - на тот случай, если кто-то ее все-таки не заметит. Еще ей нравилось походить на французского апаша, поэтому она носила, надвинув на глаз, старое кепи для игры  в  крикет,  а  с  губы  ее  свисала  размокшая  сигарета.  Однако  она определенно  обладала талантом  сочинителя, и  я в самом деле был  очень рад встретить  ее  снова.  Должен  признаться,  я  всегда  немного  застенчив  с незнакомыми людьми. Обмениваясь рукопожатиями, я услышал, как она произносит своим  странным голосом, высоким и в то же время глуховатым, как-будто  с ее горлом было что-то не в порядке:

     - Извольте познакомиться с Мисс -

     Я  не разобрал фамилии; так  никогда и  не научился правильно различать необычные  слова.  Как выяснилось  в дальнейшие сорок восемь часов, ее звали Лейлигэм  - звали, и  в  то же время  не звали. Однако  я  предупреждаю - не пытайтесь поторапливать меня. Всему свое время.

     Между тем я узнал, что обращаться к ней полагалось не иначе как к "Лу". "Беспредельная Лу" было ее прозвище среди посвященных.

     Я ото всей души хочу, чтобы вы сейчас поняли одну простую вещь: едва ли существует кто-нибудь, кто  бы знал, как работает его ум; не  сыскать и двух одинаковых умов, как заметил Гораций  или какой-то другой старый ишак;  и, к тому же, сам процесс  мышления  вряд ли вообще именно таков, как мы его себе представляем.

     Поэтому вместо того, чтобы опознать в этой девушке обладательницу очей, столь поразивших меня ранее, я позволил факту  знакомства затмить собой само знакомство - не  знаю, ясно  ли я выражаюсь.  То есть этот очевидный факт не пожелал всплыть в моей памяти. Я  начал мучиться вопросом: где я  мог видеть ее раньше?

     И  вот еще  одна странная вещь. Не думаю, что  я  бы смог  узнать ее по внешности.