– Ты стоишь, вывернув ступни, и мне стало понятно, что ты каждый день занимаешься экзерсисами, – объяснила я, – если я попробую принять ту же позу, мигом шлепнусь.

– Я учусь в академии танцев Степана Лукина, – прошептала девочка. – Что вы от меня хотите?

– Найди, пожалуйста, паспорт и полис Алевтины Михайловны, – попросила я, – их надо отвезти в больницу.

– Да, – сказала девочка, – я уже нашла их. Где мама?

– В клинике на улице Шляпина, – пояснила я.

– Это где?

– На улице Шляпина, – повторила я.

– Как туда попасть? – спросила Зяма.

– Наверное, на автобусе или маршрутке, – предположила я.

– Там надо деньги платить?

– Конечно.

– У меня их нет, – шмыгнула носом Зяма, – вообще ни копейки. Мама не разрешает мне деньги трогать. Они грязные. Можно заразиться, заболеть и умереть. В общественном транспорте полно микробов. Сейчас бушует эпидемия гриппа. И в больнице можно вирус подцепить. Я одна из дома теперь не выхожу. Раньше ходила в академию, правда, пару раз ключи теряла. Хотите чаю?

Я кивнула.

– Умеете его заваривать? – задала совсем уж неожиданный вопрос девочка.

– Конечно, – улыбнулась я.

– Пойдемте в столовую, – пригласила Зяма.

Я пошла за ней и очутилась в большой комнате со столом, стульями, буфетом – мебель была дорогой, итальянского производства.

– Вот банка, – пролепетала Зяма, – и чайничек.

– Похоже, ты не любишь готовить, – заметила я, включая электроприбор.

– Мама не разрешает, – сказала Зяма, – я могу пролить кипяток, обожгусь, попаду в больницу, умру…

– Тебя, наверное, одну не выпускают в город? – предположила я.

– Нет! Мы с мамой всегда вместе.

– Алевтина Михайловна не работает?

– Она дома рисует. Мама иллюстратор детских книг. Отведет меня в академию и пишет картинку.

Я села за стол.

– Зяма, как тебя зовут?

– Зяма.

– Навряд ли так в паспорте написано.

– По документам я Светлана.

– Очень красивое имя, – сказала я.

– Маме не нравилось.

Глагол в прошедшем времени резанул слух.

– Света, твоя мама жива.

– Вы уже говорили. Я знаю.

– Почему тогда сказала: «Не нравилось»? Не нравится, – поправила я.

– Нет. Не нравилось, – возразила девочка, – мама так говорит: «Имя Светлана всегда мне не нравилось, но папа так тебя назвал. Противное имечко». Вот. Я Зяма. Можете мне чаю налить?

– С удовольствием, – ответила я, – у тебя есть какие-нибудь родственники?

– Нет. Папа умер. Вот. Бабушек-дедушек, тетей-дядей, слава богу, нет!

– Почему «слава богу», что нет родных? – удивилась я.

– Так мама говорит.

– Зяма, Алевтина Михайловна приехала к нам с пылесосом-роботом. Мы приняли ее за дилера, который ходит по людям и предлагает им делать покупки, получая за это процент от фирмы.

– Нет. Мама художник.

– Зачем тогда она привезла нам агрегат? И вела себя как коммивояжер?

– Слова этого ком… во… жер я не знаю.