– Вот это меня интересует в самую последнюю очередь, – сказала Евгения. – Кузнецов мог его выбросить. Мог продать какому-нибудь доморощенному патологоанатому. А мог скормить бродячим псам. Все три версии одинаково омерзительны. И абсолютно неинтересны.

Отцу Андрею пришлось сделать над собой усилие, чтобы не улыбнуться.

– Мелковато для первого дела?

Евгения натянуто улыбнулась и ответила:

– Угадали.

Шагая по кладбищу, Евгения старалась не смотреть по сторонам. Слишком живо все это напомнило ей одну историю пятнадцатилетней давности. Она стояла, хрипло дыша, прижав котенка к груди и чувствуя спиной холодные кирпичи стены. Стояла и смотрела на мальчишек полными ужаса глазами. Бежать ей было некуда.

– Эй, ты что? – спросил один из мальчишек, невысокий и рыжий. – Чего тебе надо?

– Не убивайте его, – попросила Женя.

– Чего-о? – Рыжий оглянулся на вожака компании, рослого, крепкого мальчишку. – Слыхал, Костолом? – хохотнул он. – «Не убивайте его». Котенка, дура, пожалела!

Однако вожак пристально и задумчиво смотрел на девочку, словно на загадочное насекомое, которому неплохо было бы оборвать лапки.

– Мы не убьем его, – сказал он вдруг.

– Не убьем? – изумился рыжий.

– Да, не убьем. Но при одном условии.

Женя прижала котенка к груди и с ужасом уставилась на мальчишек. Нужно было спросить, о каком условии они говорили, но у Жени на это не хватало духу.

– Ну? – спросил заводила. – Ты не хочешь узнать, что это за условие? Или ты уже передумала спасать котенка?

– Я… – В горле у Жени пересохло. – Я хочу… Хочу спасти.

Заводила кивнул.

– Хорошая девочка. Мама, наверное, тобой гордится. Так вот, мы не убьем котенка и разрешим тебе его унести. Но за это ты пойдешь на кладбище и проведешь там полчаса. Одна. Ты согласна?

– Я?.. – При мысли о кладбище у Жени перехватило дух. Но тут котенок жалобно мяукнул у нее на руках, и она пробормотала: – Я согласна.

– Так, вспомнила кое о чем, – тихо ответила Евгения, неприязненно поглядывая по сторонам. – Не люблю кладбища.

– Я вас понимаю, – сказал дьякон. – Кладбище – территория мертвецов, и живой человек, оказавшийся здесь ночью, кажется сам себе чужеродным телом. Как овца, забредшая в волчью стаю. Но эти волки уже не укусят, уверяю вас.

Уверенный тон отца Андрея слегка приободрил Евгению. Однако резкий порыв пронизывающего ветра вновь заставил ее поежиться.

– Мы пришли, – сказал отец Андрей, останавливаясь перед большим деревянным крестом.

Дьякон тотчас достал из кармана фонарик и присел рядом с рыхлым холмиком земли на корточки.

Евгения не спешила следовать его примеру. Она стояла, сжимая руками в перчатках воротник пальто, и с неприязнью смотрела на деревянный крест и рыхлую землю свежей могилы. Отец Андрей обернулся, глянул мельком на девушку и сказал:

– Если вам неприятно здесь находиться, можете отойти к тем деревьям.

Евгения посмотрела на деревья и усмехнулась.

– Думаете, там мне будет уютнее? Спасибо, я останусь.

– В таком случае постарайтесь не наступать на рыхлую землю, – попросил отец Андрей.

Он направил луч фонарика на могильный холмик и принялся пристально изучать землю – сантиметр за сантиметром. Постояв несколько минут, Евгения передернула плечами и осведомилась:

– Ну, что там с землей?

– Рыхлая, – сообщил дьякон.