Зазвонил телефон. Беру трубку, одновременно наливая чай и удобно устраиваясь с кружкой горячего напитка на подоконнике.

- И... извините. Я п-по поводу... я по поводу объявления.

Круто. Так Славка все же расклеил пару объявлений. Интересно только где. Кажется, сегодня он собирался куда-то на окраину. И не удивительно. Чем дальше б я оказался от этого бардака, тем счастливее был бы.

- Да. Вы на должность домработницы?

- Я? Ой, да. А... место еще не занято?

- Нет. Вполне вакантно. Вы на улице? Сильный шум.

- Ой, простите. Я... я на улице... я... если честно, около Вашего дома.

Ошарашенно изучаю двор под окном. Никого нет. Она невидимка? А, нет, вижу. Нечто худое, бледное, в тонкой курточке, несмотря на мороз, и с большим чемоданом в руке. На вид еще совсем ребенок. Впрочем, миниатюрность - это не так плохо. Хуже что знает мой адрес. И приехала сразу с чемоданом. Бывают же наглые люди.

- И откуда вы узнали куда ехать?

- У меня объявление. Я очень извиняюсь, что сняла его со столба. Я потом могу наклеить обратно.

А, да. Я же сам просил Славу указать адрес, чтобы народ знал куда ехать. Не думал только, что он и дом укажет.

- Кхм. А чего с чемоданом? Настолько уверены, что нам подойдете? - После получасовых обзвонов я стал крайне привередлив, придирчив и взыскателен, как и положено нервному работодателю. Блин, буквально на глазах превращаюсь в сноба с запросами.

- Ой, нет. Я... я прошу прощения. На вокзале его не приняли. И... я могу приехать потом. Я просто... я просто подумала... Извините.

И трубку положили. Удивленно изучаю грустную фигурку, сунувшую мобильник в сумку, а руки подмышки. Она опустила голову, изо рта вырвалось облачко пара. Потом взяла ручку чемодана и пошла к остановке. На шпильках. В короткой юбке. И капроновых колготках, небось. И как она вообще умудрилась до сюда добраться в таком виде? От одной остановки телепать не меньше 10 минут.

Вздыхаю и набираю определившийся номер снова. Фигурка замирает, долго копается в кармане. Думаю, озябшими пальцами так сразу включить аппарат довольно сложно. Но я упорно продолжаю звонить, а фигурка таки включает связь и раза три говорит "Алло", прижимая трубку к уху обеими руками.

- Заходи, поговорим. - Барским тоном сообщаю я.

- А... куда?

Номер подъезда знаешь?

- Да.

- 5 этаж, квартира со стальной дверью - единственная на этаже.

- Поняла. Я сейчас приду. Спасибо большое!

Чешу затылок и наблюдаю, как предполагаемая домработница бежит в подъезд. И не страшно ей по ночам бродить, искать работу у незнакомых мужиков? Видать, совсем все тяжело сложилось. Ладно. Будем знакомиться.

20:02

Девушка оказалась невысокой, чересчур худой, но при этом миловидной блондинкой, больше напоминающей замерзшую моль, нежели живого человека. Я предложил ей раздеться, ужаснулся летнему наряду и, усадив на кухне, с трудом влил в несчастную пол стакана водки. Она до последнего сопротивлялась, утверждала, что не пьет, но я был неумолим. У нее руки скорее синие, чем белые, а мне тут только обморожений и не хватало.

После чашки чая и пары кусков засохшей пиццы, которую съели с таким видом, словно это была первая пища за последний месяц, я выделил гостье свои чистые шмотки (последние, кстати) и отправил греться в ванну. Опять же она сопротивлялась и нагло врала о том, что ей не холодно и все прекрасно. Ну да, а зубы не клацают, а просто иногда постукивают при разговоре.

Пока гостья отмокала и приходила в себя - я немного порылся в ее сумочке. Знаю, не красиво, но абы кого в дом пускать страшно. Даже если воровать в сущности нечего.