— Что это было? — спросил доктор. — И откуда оно взялось.

Эдгару не хотелось разговаривать. И у него в любом случае не было ответа.

Они стояли в закрытой ширмой секции реанимации, окруженные писком медицинских аппаратов, гулом голосов, визгом каталок; где-то плакал ребенок. Все пахло аммиаком и дезинфекцией. Это сильно угнетало.

Эдгар посмотрел на своего сына, лежащего на кровати с закрытыми глазами. Каждый дюйм тела мальчика был красным и вздутым, покрытым сотнями черных точек. Лорена и Лиза плакали в уголке, обнимая маленькую Кэйлу со всех сторон. Эдгар почувствовал, что его сердце разорвалось пополам и медленно опускалось к желудку.

Тику всегда везло. Эдгар любил шутить, что Тик родился с серебряной ложкой во рту. Когда мальчику было всего пять лет, семья поехала за покупками в Спокан, и Тик устремился на середину загруженной дороги, уже на два шага сойдя с обочины, прежде чем Эдгар что-то заметил. Он бросился спасать мальчика и в ужасе смотрел на огромный грузовик, который, гудя клаксоном и скрипя тормозами, ехал, казалось, прямо на Тика. Эдгар никогда не забудет вопля, вырвавшегося в тот момент из его собственного горла и до сих пор являвшегося ему в кошмарах.

Но, когда грузовик проехал, Тик стоял посреди улицы, со взъерошенными волосами, но невредимый. Это было настоящее чудо.

Через несколько лет семья поехала отдыхать на море и наслаждалась на редкость жарким и солнечным днем на вашингтонском пляже. Тик, хвалясь своим новоприобретенным талантом ныряльщика, был внезапно смыт неожиданно большой волной, унесшей его в открытое море. Течение несло бедного мальчика прямо на расположенные неподалеку зазубренные скалы. Эдгар и Лорена едва успели ужаснуться происходящему, как увидели Тика, стоящего на камне и машущего им с широкой улыбкой на лице.

А один раз он упал с водяной башни в аквапарке «Мир воды» и приземлился на кучку надувных матрасов, оставленных семейством, устроившим себе пикник.

Таких историй было еще много. Они это не обсуждали: Эдгар боялся сглазить сына, и он даже не знал, отдает ли Тик себе отчет в том, что обладает необычной везучестью. Дети редко что-нибудь такое понимают — такова жизнь, — и они все поймут только много позже.

Но, несмотря на все чудесные спасения Тика, Эдгар чувствовал, как в нем поднимается паника. Неужто удача Тика обернулась другой стороной? Он выживет?..

— Что произошло? — повторил доктор.

— Я не знаю, — пробормотал Эдгар. — Рой жуков, или ос, или комаров, или еще чего-то набросился на него. Я донес его до ванной и прогнал насекомых полотенцем. Они полетали немного, держась стаей, я открыл окно, и они вылетели.

Врач обеспокоенно и с сомнением посмотрел на Эдгара, подняв брови:

— Вы их прогнали?

— Да, все верно. — Эдгар понял причину его недоверия еще до того, как она прозвучала.

— Но вы…

— Знаю, доктор, знаю. — Он запнулся. — Меня не ужалили. Ни разу.

Глава 10. Испытание огнем

Тик мог придумать миллион вещей, которые были бы лучше, чем быть ужаленным в каждую чешуйку кожи механическими насекомыми, вылетевшими из демонической коробки для ланча с ножками. Список был длинным и включал в себя такие пункты, как «быть брошенным в кипящий уксус» и «пережить операцию по удалению ногтей на ногах раскаленными клещами». Через два дня после атаки шершней он вернулся домой. При этом он и выглядел, и чувствовал себя гораздо лучше, но воспоминания были живы в памяти и то и дело являлись к нему. Он даже не сомневался, что хуже Осокрыса и его жалящих жителей в его жизни ничего не происходило. И это включая тот случай, когда Билли «Козел» Купер почти сломал Тику руку прямо перед раздевалкой девочек.