Говорили о новом комиссаре, что хороший комиссар, свойский: «Такой же прощелыга, как мы».

Говорили о револьверах, вынимали из карманов, шутя грозились друг другу, хвалились дальнобойностью.

О тюрьме: что тому-то непременно придется сидеть и самим как бы не сесть.

…Нос зачесался (самогон пить): пуд муки даст самогона. ¼ стоит 25 тыс., а мука 10 тыс. Лошадь стоит 1 миллион.

Чистик — следы зверей перекрещиваются, попадают друг в друга, так и тут. Я напал на след человека, имеющего запас постного масла… и т. д. Как я голодал в Алексине и потом постепенно стал попадать на следы.

Ветер, дождь, тьма земли и муть неба. Как праздник, иногда после ветреной ночи красно-багряный рассвет и небо в нежнейших красках.

17 Ноября. Читал детям «Одиссею», вошел малюсенький бесенок (шкурой вверх), для основания ячейки коммунист, «молодежи», дитя войны и революции, посмотрел на учебник Смирновского и сказал: «Ах, это вы повторяете прошлое»; он — физический отпечаток власти, как зверя на земле.

А в «Бесах» нет Ленина (Раскольников ближе). Пересмотреть всего Достоевского для уяснения Ленина (Иван Карамазов и Смердяков).

Истина. — Я не знаю, существует ли истина на самом деле, но я знаю, что есть человек другого роду-племени, говорит на другом языке и живет на другой стороне земного шара и думает о некоторых вещах со мной одинаково: в этом я уверен, и эти вещи для меня существуют и дают мне существовать даже совсем одному. И брат мой несчастный не раз говорил мне с удивлением, что нет вокруг него никого, ничего, что он любил бы и твердо верил, но почему же этот Светлый, кажется ему, где-то существует и кто этот Светлый. А где он, Светлый?

История с кабинетом. Класс немецкого языка. Сергей Васильевич: след зверей и человека (зверя любишь, а человек, павший до зверя, — противно), хлебный бог.

+2–3 Р с просветами солнца. Е. П. в Следове.

18 Ноября. Помяни Господи: Жакова и Сорокина, Маслова, Разумника и Семашко.

Семашке: мой путь общий с Божьей тварью, но ваш путь иной: вы все подавили в себе возможное, быть может, любовь к женщине и родине, и стремление к искусству и науке, и наклонность каждого человека свободно думать о жизни мира (философии) из-за того, чтобы стать на путь человеческий, т. е. впереди своего личного бытия поставить свою волю на счастье других («пока этого не будет, я отказываюсь от жизни»). Мой вопрос: не пора ли освободить всю тварь русскую от повинности разделять с вами путь.

Тварь хочет быть тварью.

Для нас загадочны Октябрьские дни, и мы им не судьи пока, но завеса в настоящем упала: коммунизм — это названье государственного быта воров и разбойников.

Еще немного теплее с просветами.

19 Ноября. Рассказы. II. В краю + Невидимый + Колобок. IV. Туга (1914–1920).

Помяни, Господи, <1 нрзб.> Анзимирова, Богданова, графа Влад. Бобринского, всех этих людей бывшей широкой России, широких и сильных, как пушки, но стреляющие без прицела.

Небо чистое, мороз 8 Р., луна, а снега нет все еще.

20 ноября. Начал работу по своим сочинениям. Т. I. Непуг. пт. и Невед. град. II. Колобок. III. Рассказы. IV. Заворошка.

Сегодня на уроке краеведения я рассказывал детям о почитании славянами Перуна и других языческих богов. После урока один мальчик подошел ко мне и спрашивает:

— А чи есть Бог, Мих. Мих.?

— Спроси, — говорю, — своих родителей.

— А я спрашивал.

— Ну?

— Матка говорит «есть», а батька «нетути».