1 Апреля. Так вышло, как мы загадали вчера: инеем кончилась весна света. Сегодня с утра шел хлопьями снег, к обеду все раскисло, насыщенное влагой. К вечеру снег обернулся мелким дождем. На озере в разных местах у берегов показались большие рыжие пятна.

Окончен начатый в понедельник маленький рассказ «Любовь Ярика» и приготовляется для «Красной Нови». Завтра заседание Союза Охотников. Купить припасы.

Если человек и достигнет управления вселенной, то сам он станет таким же рабочим механизмом, как все эти пустые миры.

2 Апреля. Утром был снег, потом ласковое солнце из кучевых облаков, по колевинам рыжей дороги бежала вода, грачи массами кормились на дороге, городские улицы покрыты толстым слоем рыжего говна, при малейшей неосторожности ноги, скользнув по незаметному под говном льду, изменяют, человек падает и встает весь рыжий. Я ходил рыжим по городу, и никто на это не обращал внимания, считая, что я приехал на велосипеде. К вечеру потянуло северным ветром и подморозило. Самое первое начало весны воды.

1. Тюрьма. Природа из окна тюрьмы — лейтмотив «Круглого года», который является разрешением любви, возрождением Алпатова. (жандарм: — Куда? — Заграницу.)

2. Studiosus russus

Anständige Frau. Рабочий и Вильгельм. Бебель. Либкнехт. Витализм. Бернштейн. Коноплянцев Sternwartenstrasse Jena. Уроки лейтенанту. Бюхер. Wundt. Зиммель. Дуэль. Доктор. Париж. Каль (мистик). Петербург.

3. Круглый год. Золотая луговина. Ток.

3 Апреля. Северный ветер и страшная метель весь день сверху и снизу. На Ботике настоящая зима, но в городе, говорят, по-прежнему все в говне.

Щенок, еще и месяца нет, бегает, играет. Вчера он сунулся в чашку, из которой ела мать, и та зарычала и так двинула своего сосунка, что он долго визжал. Так бывает у собак.

Вчера мы отдали Рема. Кэтт не хватилась его, как и тогда, когда из 6 мы оставили ей двух, ей нужно только одного, чтобы высасывал молоко, вот если всех отнять и молоко будет напирать, она будет очень страдать.

Надо это заметить, как нечеловеческий мир близкий к той пустыне, которая скрывается, когда думаешь о вечном движении земли. Это все годится для изучения мира первобытного человека.

Читал «Живой Пушкин» Ашукина. Вспомнился разговор с Блоком… «…но вот убили же Пушкина», — сказал я. — «Он сам в то время уже был кончен, это его собственный конец был, — сказал Блок, — жить ему было уже нечем, его и убили».

Пустая фраза «пошлость среды», но в какой же среде женщины были лучше, чем в этой. Даже наши комиссары предпочитают рабочей жене машинистку как более воспитанную: идеи идеями, а жизнь жизнью.

4 Апреля. Андрюша приехал.

Мороз и сильный северный ветер. На вечерней заре расчистилось небо и потом совершенно стихло и только чуть дышало с юга: с юга, значит, завтра метель. Я долго ходил по единственной тропинке от дома к сторожке и раскидывался душой по всей жизни, так разгуливая между Венерой и Медведицей. Со стоном проходили мои живые ночи, Пушкин взял все от жизни, и это все была женщина, и это все было ничто. Значит, 20 или одна — все равно: эта боль переходит в стихи. Чему же завидовать? а между тем завидуешь.

Да, я думаю в этих ссылках на пошлость аристократической среды Пушкина больше пошлости, чем в самой среде: от Пушкина и Лермонтова до комиссара Благодарного с его любовью к совбарышне — все тянут к этой среде.