Таким образом, очерки можно характеризовать, как товарные поезда в воздушно-легком движении изящной словесности. Особенность душевного строя и жизни его заставляют иногда автора браться за такую невыгодную серую форму словесности. Не нужно доказывать, что эстет никогда не возьмется за такую неблагодарную литературную форму, зачем она ему, если он питает глубочайшую уверенность, что не важно, о чем писать — этнография это, быт или география, важно — как написать. Надо быть довольно наивным и юным, чтобы искать чего-то вне себя, и так верить, будто в этом этнографическом самом по себе, если докопаться до сущности, живет поэзия. Очерки — эта начальная литературная форма, «годы странствий» поэта и, если в какой-нибудь стране очерк является господствующей формой литературы, то можно ли сказать, что эти годы (зачеркнуто странствий мятущегося народа) (и) литер, творчества совпадают и являются накоплением 1 нрзб. материала перед новым высшим творчеством?

Да, вот рождается такая мысль для дальнейшей проверки: в нашей стране в настоящее время огромная устремленность всех к очерку является ли признаком упадка литературы — возможно ведь и упадок, если очеркист, избегая тяжелого современного непосильного труда, занимается очерком как фотографией; или же в нашу эпоху после чудовищной войны, спутавшей все мерила… потрясшей все авторитеты, — очерк является… жизненной силой наивного вопроса 1 нрзб. действительности… Из всех писателей не только наших, но и, вероятно, всего мира, нет столь устремленного к очерку, как Михаил Пришвин. Более четверти века…

Возвращаясь к образу локомотива, влекущего нагруженный товарный поезд, ведь можно же себе представить локомотив такой силы, что он обгоняет с товаром быстро бегущие легкие поезда. Взять современный очерк Арсеньева «В дебрях Уссурийского края» — разве этот очерк не является блестящим романом, далеко превосходящем попытки завзятых романистов дать этнографию или очерк Пришвина «Черный араб», чем уступит какой-нибудь экзотической поэме призванного формального поэта?

Но самое интересное для исследователя трудов Пришвина является то, что он сам очень много и подробно рассказал о происхождении своего творчества, столько лет 1 нрзб.у и о происхождении его очерка и такого не искажаемого казалось бы долгого пребывания в нем автора. Интересно же явление потому что Пришвин был в юности марксистом, 3 нрзб. хотя правда марксистом 90 г., и ранее, но революция все-таки одна, одно отечество очерка, пусть эпоха революц. и 2 нрзб. но если мы увидели, что отечество очерка одно — революция, то имея 2 нрзб. все произведения Пришвина, быть может мы приблизимся к пониманию явления очерка нашего времени. Только в…

Марксист и пр.

Предисловие автора.

Желая издать несколько своих последних очерков книжечкой, я задумался о происхождении очерка и некоторое время 2 нрзб. написать сам о себе. Но я очень горжусь несколькими своими достижениями и явно их переоцениваю, точно так же 1 нрзб. многое написанное, что со стороны кажется вовсе не так уж и плохо. Вот почему работы своей я выполнить не мог и попросил это сделать очень любящего меня друга, очень странного человека, не профессора, даже не литератора. Он любит меня и мне не совестно признаваться в его похвалах: это дело нашей дружбы.

17 Июля. Наконец-то солнце!

Если это, правда, не переменится, то завтра же всюду выйдут косить, и моя охота за цветами кончится.

Определилось больное место у Бострема: избушка в лесу, куда можно уйти и укрыться.

А разговор начался от меня.

— Вот еще сегодня я думал, — начал я, — что если бы в галерные рабы попасть, то что останется по исчерпании всех средств борьбы: внезапный бунт? это ведь форма самоубийства.