В ту ночь мы остановились недалеко от столицы, а рано утром были уже в Лиме.

Город вице-королей

Итак, мы были на финише одного из самых важных этапов нашего путешествия, без сентаво в кармане, без особых перспектив быстро поправить положение, но довольные. Лима — красивый город, который уже предал забвению свое колониальное прошлое (по крайней мере по сравнению с Куско), похоронив его за фасадами новых домов. Она не оправдывает своей славы города-драгоценности, однако жилые кварталы очень хороши, окруженные широкими бульварами, а прилегающие к морю курортные местечки выглядят чрезвычайно привлекательно. От города до порта Кальяо ведут несколько широких шоссе, по которым жители Лимы могут в считанные минуты добраться до порта. В самом Кальяо нет ничего примечательного (виной тому однообразие всех заморских портов), за исключением крепости — сцены стольких баталий. Стоя перед ее огромными стенами, мы поражались подвигу лорда Кокрейна, который во главе южноамериканских моряков штурмом взял бастион. — это один из наиболее блистательных эпизодов освободительной эпопеи.

В центре города находится великолепный собор, такой непохожий на тяжеловесную громаду собора в Куско, в котором конкистадоры воплотили свои грубые представления о собственном величии. Здесь искусство обрело стиль, я бы сказал, даже чуточку женственный. Колокольни высоки и стройны — почти самые стройные из всех колоколен колониальных соборов; пышность, в отличие от дивной резьбы по дереву в Куско, ему придают золотые украшения; его нефы светлы по контрасту с мрачно враждебными пещерами города инков; его картины тоже светлые, почти жизнерадостные, принадлежат кисти художников более позд ней школы, отличной от замкнутых метисов, которые писали святых, обуреваемые клокочущей в них темной яростью. Все церкви несут несомненный отпечаток барочного стиля на своих фасадах и алтарях, сочащихся золотом. Это основанное на деньгах величие заставило местную знать до последнего сопротивляться натиску освободительных войск. Лима — подлинное воплощение Перу, не вышедшего из феодального состояния колонии: страна все еще ждет истинно раскрепощающей революции.

Но больше всего в этом благородном, аристократическом городе нам полюбился уголок, куда мы часто заходили — освежить свои впечатления от Мачу-Пикчу: это археологический музей, созданный ученым и чистокровным туземцем, доном Хулио Тельо, в котором хранятся коллекции непревзойденной ценности. Здесь — сплав разных эпох и культур.

Вниз по Укайали

С мешками за спиной и с видом исследователей мы подошли к суденышку незадолго до его отплытия. Выполняя договор, капитан провел нас в первый класс, и мы тут же завязали отношения с привилегированными пассажирами. Несколько свистков предупредили нас о том, что мы отплываем, и судно отвалило от берега; начался второй этап нашего путешествия в Сан-Пабло. Когда дома Пукальпы скрылись из виду и берега вплотную обступили заросли сельвы, народ отошел от поручней и уселся за карточные столы. Мы с великим страхом присоединились к игрокам, но на Альберто снизошло вдохновение, и он выиграл 90 солей в игру под названием «очко», близко напоминающую «семь с половиной». После этой победы мы почувствовали отвращение к играющей части плавучего населения, поскольку солнечные соли озарили наш дальнейший путь конкистадоров.

В первый день плавания у нас было немного возможностей завязать более тесные дружеские отношения с пассажирами, и мы держались немного в стороне, не вмешиваясь в общую беседу. Еда была скверная и скудная. Ночью, из-за обмеления реки, корабль остановился; москитов почти не было, и нам сказали, что это редкий случай, чему мы не очень поверили, привыкшие к разного рода преувеличениям, которые люди пускают в ход, когда нужно описать более или менее затруднительную ситуацию.