Починив стартер и устранив другие неисправности, мы продолжили наш путь к Сан- Мартину, куда и приехали под вечер.

Сан-Мартин-де-лос-Андес

Дорога вьется между низких холмов, по которым едва заметно, что они — начало огромного горного массива, и, резко спускаясь, ведут в мрачноватый невзрачный городок, впрочем, тоже окруженный холмами, покрытыми пышной растительностью. На узкой полоске земли метров 500 шириной и 35 километров длиной, по изжелта-зеленым берегам синих глубоких вод озера Лакар растянулся городок, переборовший все климатические невзгоды и укротивший все транспортные средства с того самого дня, когда его «открыли» как туристический центр и тем обеспечили его будущее.

Первая атака на диспансер Министерства здравоохранения потерпела полный провал, однако нам подсказали, что мы могли бы попытать счастья в прилегающих пристройках Национальных парков, чей завхоз пропустил нас внутрь и незамедлительно предоставил жилье в одном из бараков, составлявших часть вышеупомянутых пристроек, где хранилось рабочее оборудование. Вечером появился сторож — хорошо сложенный толстяк весом под 140 килограммов и с покрытым шрамами лицом, — который обошелся с нами очень любезно и разрешил приготовить еду в своей лачуге. Первую ночь мы провели замечательно, устроившись на соломе, которой было навалом в бараке, надежно укрывшись ею, что необходимо в этих провинциях, где ночи довольно холодные.

Купив говядины для жаркого, мы отправились в длительную прогулку по берегам озера. Под тенью огромных деревьев — там, где дикая растительность не уступила агрессивному напору цивилизации, — мы мечтали о том, чтобы соорудить здесь лабораторию, когда вернемся из поездки. Мы думали о больших окнах с видом на озеро, за которыми зима убеляет землю снежным покровом; об автожире, необходимом, чтобы наладить сообщение между берегами; о том, как будем рыбачить с лодки; о бесконечных вылазках в почти девственные горы.

Потом нам страшно захотелось остаться среди одного из этих великолепных пейзажей, но только амазонская сельва была тем местом, где поселились наши оседлые «я». Теперь я знаю, не без примеси фатализма соглашаясь с данностью, что мне — лучше сказать, нам, поскольку Альберто в этом отношении похож на меня, — на роду написано всю жизнь кочевать с места на место, и все же иногда я с глубокой тоской думаю о наших чудесных южных провинциях. Быть может, однажды, устав колесить по миру, я обоснуюсь на этих аргентинских землях, но пусть они не будут мне окончательным пристанищем, а всего лишь перевалочным пунктом, откуда можно устремиться к новому постижению мира. Тогда я вновь посещу район горных озер.

Пока мы возвращались, уже совсем стемнело, и, вернувшись, наткнулись на приятный сюрприз: дон Педро Олате, ночной сторож, принес ароматное жаркое, чтобы угостить нас; в ответ на угощение мы купили вина и набросились на еду с волчьим аппетитом. Когда речь зашла о том, какое отменное было жаркое и как быстро слетела с нас принятая в Аргентине за едой чинность, дон Педро сказал, что ему предложили устроить небольшую пирушку для автогонщиков, которые в ближайшее воскресенье будут участвовать в гонке по окрестностям. Дону Педро нужны были двое помощников, и он предложил это дело нам.

— Даже если вам ничего не заплатят, запасетесь едой впрок.

Мысль пришлась нам по душе, и мы приняли посты первого и второго помощников «Южноаргентинского тамады».