Толковать Улыбку (Джоконду) ученым, художникам, поэтам и царям — бессмысленно. Дана Тайна, тайна как сущность и сущность как тайна. Дана Тайна в себе.

__________

Любить — видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.

Не любить — видеть вместо него: стол, стул.

__________

Дочь, у которой убили отца — сирота. Жена, у которой убили мужа — вдова. А мать, у которой убили сына?

__________

Всегда крещусь, переезжая через реку. Подумать не успев. Любопытно, есть ли в народе такая примета? Если нет, значит — была.

Родство по крови грубо и прочно, родство по избранию — тонко. Где тонко, там и рвется.

__________

„Я вас не оставлю!“ Так может сказать только Бог — или мужик с молоком в Москве, зимой 1918 г.

__________

Я и Театр:

Я принадлежу к тем зрителям, которые, по окончании мистерии, разрывают на части Иуду.

__________

Вся тайна в том, чтобы сто лет назад видеть, как сегодня, и сегодня — как сто лет назад.

(Уничтожение… я хотела написать: пространства. Нет, времени. Но „время“ не мыслишь иначе как: расстояние. А „расстояние“ — сразу версты, столбы. Стало быть: версты, это пространственные годы, равно как год — это во времени — верста.

Так или иначе, но перемещать годы и версты — нужно.)

__________

Верста: уводящая! Насколько это лучше „исходящей“ (о „входящей“ уже не говорю: вошла — так осталась!).

__________

Любовь — как заговор:

И главное — Wort! Zeit, Ort, Mann — уступаю.

__________

Когда я уезжаю из города, мне кажется, что он кончается, перестает быть. Так о Фрейбурге, например, где я была девочкой. Кто-то рассказывает: „В 1912 г., когда я, проездом через Фрейбург…“ Первая мысль: „Неужели?“ (То есть неужели он, Фрейбург, есть, продолжает быть?) Это не самомнение, я знаю, что я в жизни городов — ничто. Это не: без меня?! а: сам по себе?! (То есть: он действительно есть, вне моих глаз есть, не я его выдумала?)

Когда я ухожу из человека, мне кажется, что он кончается, перестает быть. Так и о Z, например. Кто-то рассказывает: „В 1917 г., когда я встретился с Z“… Первая мысль: „Неужели?“ (То есть: неужели он, Z, есть, продолжает быть?) Это не самомнение, я знаю, что я в жизни людей — ничто…

__________

„Кончается, перестает быть“. Здесь нужно различать два случая.

Первый:

Сильно ожитые (оживленные? выжатые?) мною люди и города пропадают безвозвратно: как проваливаются. Не гулкие Китежи, — глухие Геркуланумы.

Города и люди же, лишь беглым игралищем мне служившие — застывают: на том самом месте, на том самом жесте. Стереоскоп.

Когда я слышу о первых, я удивляюсь: неужели стоит? Когда я слышу о вторых, я удивляюсь: неужели растет?

Повторяю, это не самомнение, это глубокое, невинное, подчас радостное изумление. Слушаю, расспрашиваю, участвую, сочувствую… и, втайне: „Не Фрейбург. Не тот Фрейбург. Личина Фрейбурга. Обман. Подмена“.

__________

Надо, в Революции, многое запереть на ключ: все, кроме сундуков! И, заперев, закинуть этот ключ… но и моря такого нет!

Нет, заперев, молча и мужественно вручить этот ключ — Богу.

Бог я произношу, как утопающий: вздохом. Смутное чувство: не надо Бога тревожить (знать), когда сам можешь. А „можешь“ с каждым днем растет…

Есть у Мандельштама об этом изумительный (отроческий) стих:

и — дальше:

Нечаянно.