|
Февральская Революция сменила его на Керенского. Ах, о Керенском! Есть у меня такой сувенир: бирюзовая картонная книжечка с золотым ободком, распахнешь: слева разбитое зеркальце, справа — Керенский. Керенский, денно и нощно глядящийся в дребезг своих надежд. Эту реликвию я получила от няньки Нади, в обмен на настоящее зеркало, цельное, без Диктатора.
Возвращаясь к столовой: Керенского Октябрь заменил Троцким. Устрашающая харя Троцкого, взирающая на пожирающих детей. И еще Марксом, который, занятый Троцким, на детей не глядит. Пресловутый и спорный суп, кстати, дети выплескивают в миску сенбернара Марса, с 12-ти до 2 часов дежурящего у дверей. Иногда перепадает и в миски нищенок: Марс не ревнив. __________ Неприлично быть голодным, когда другой сыт. Корректность во мне сильнее голода, — даже голода моих детей. — Ну как у Вас, все есть? — Да, пока слава Богу. Кем нужно быть, чтобы так разочаровать, так смутить, так уничтожить человека отрицательным ответом? — Просто матерью. __________ (Сейчас, в 1923 г. ставлю вопрос иначе: Кем нужно было быть, чтобы тогда, в 1919 г., в Москве, зная меня, видя моих детей — так спрашивать?! — Просто „знакомым“.) (Вторая пометка: Не корректность, — чуткость на интонацию! Вопрос диктует ответ. На „ничего нет“ в лучшем смысле последовало бы: „Как жаль!“ Дающий не спрашивает.) __________ Жестокосердые мои друзья! Если бы вы, вместо того, чтобы угощать меня за чайным столом печеньем, просто дали мне на завтра утром кусочек хлеба… Но я сама виновата, я слишком смеюсь с людьми. Кроме того, когда вы выходите, я у вас этот хлеб — краду. Мои покражи в Комиссариате: два великолепных клетчатых блокнота (желтых, лакированных), целая коробка перьев, пузырек английских красных чернил. Ими и пишу. __________ Кривая вывозит, прямая топит. __________ Вместо „Монпленбеж“, задумавшись, пишу: „Монплэзир“ (Monplaisir — нечто вроде маленького Версаля в XVIII в.). __________ Мое „не хочу“ всегда: „не могу“. Во мне нет произвола. „Не могу“ — и кроткие глаза. __________ Мое „не могу“ — некий природный предел, не только мое, — всякое. В „хочу“ нет предела, поэтому нет и в „не хочу“. __________ Не хочу — произвол, не могу — необходимость. „Чего моя правая нога захочет…“, „Что моя левая нога сможет“, — этого нет. __________ Не могу священнее не хочу. Не могу, это все переборотые не хочу, все исправленные попытки хотеть, — это последний итог. __________ Мое „не могу“ — это меньше всего немощь. Больше того: это моя главная мощь. Значит, есть что-то во мне, что вопреки всем моим хотениям (над собой насилиям!) все-таки не хочет, вопреки моей хотящей воле, направленной против меня, не хочет за всю меня, значит, есть (помимо моей воли!) — „во мне“, „мое“, „меня“, — есть я. __________ Не хочу служить в Красной Армии. Не могу служить в Красной Армии. Первое предпосылает: „Мог бы, да не хочу!“ Второе: „Хотел бы, да не могу“. Что важнее: не мочь совершать убийства, или не хотеть совершать убийства? В не мочь — вся наша природа, в не хотеть — наша сознательная воля. Если ценить из всей сущности волю — сильнее, конечно: не хочу. Если ценить всю сущность — конечно: не могу. __________ Корни не могу глубже, чем можно учесть. Не могу растет оттуда, откуда и наши могу: все дарования, все откровения, все наши Leistungen: руки, двигающие горы; глаза, зажигающие звезды. |
