Фэллон покачал головой.

- Отвергаешь факты, цепляешься за вымышленную любовь к существу, которое не может любить тебя в ответ... Тогда в итоге ты окажешься в камере, и нам придется лечить тебя от этого психического заболевания, пока ты не поправишься.

- Послушай себя. Ты закроешь меня в психушке? - сказала Ева. - За любовь к кому-то?

- Ты любишь не Майкла. Майкл мертв. Ты любишь то, чем он однажды был, а любить труп всегда было ужасной вещью для тех, у кого есть хоть капля приличия. Так что, да. Называй это психушкой, если пожелаешь, но это то, с чем ты столкнешься, если не откажешься от него. Я не злой; я даю тебе шанс избежать такой участи. Сними и выбрось кольцо. Покажи им, что ты со мной. С человечеством. Примкни к Дневным, Ева.

Ева сделала шаг вперед, встала лицом к нему и посмотрела ему прямо в глаза, чтобы сказать:

 - Да пошел ты, Фэллон. Если ты хочешь мое обручальное кольцо, то я впечатаю его тебе в лицо так, чтобы след остался навсегда.

Фэллон не дрогнул. Он просто... улыбнулся.

- Возьмите ее, - сказал он, и один из Дневных схватил Еву за плечо.

Она развернулась, двигаясь с неимоверной грацией, ударила ребром правой ладони в нос, толкнула плечом в грудь и сбила его с ног, что он растянулся на грязной плитке. Она все еще выглядела ошеломленной и уязвимой, до сих пор неустойчиво стояла на ногах, но сердце Клэр увеличилось примерно вдвое нормального размера, потому что в тот момент она так гордилась Евой, что готова была издать боевой клич.

- Кто следующий? - крикнула Ева словно ради нее и указала на одного из охранников. - Ты. Давай, солнышко, иди сюда!

С кивком Фэллона охранник вышел вперед - но он не был застигнут врасплох и больше соответствовал Еве, чем тот, что свалился после пары ударов, но в итоге потерял равновесие, и все, что ему нужно было сделать, это просто схватить ее за ноги, и она рухнула на пол, лицом вниз. В следующую секунду его колено уже упиралось ей в спину, и он выкручивал ей руки за спину.

Ева кричала, но не от боли. Это была чистая ярость, кипящая в ней, и теперь Клэр пыталась двинуться вперед, чтобы помочь, но Мирнин положил тяжелую, сильную руку ей на плечо, держа ее на месте, и она не могла высвободиться.

- Сними с нее кольцо, - сказал Фэллон охраннику, и мужчина кивнул, вывернул левую руку Евы, снял обручальное кольцо и поднял его, чтобы Фэллон видел. - Теперь выкинь.

- Нет! - закричала Ева, но было слишком поздно. Мужчина бросил его в воздух, и на секунду оно поймало луч света, мелькнула вспышка красного блеска от рубина, и оно полетело в полумрак.

Бледная рука поймала его.

Майкл Гласс вышел из толпы в открытое пространство.

- Нет, балбес. - Это был просто мягкий, сердитый шепот Оливера, но Клэр чувствовала, как пальцы Мирнина сильнее впились в ее кожу, и она не могла понять вещи, которые сейчас происходили.

Майкл стоял, глядя на Фэллона, с кольцом в руке, и сказал:

- Отпусти ее. Тебе нужна не она. А я.

- Дитя Амелии, - согласился Фэллон. - Да. Это ты мне нужен, Майкл, потому что ты символ. Ты слабость Амелии. И я знаю, ты нуждаешься в этой девушке, как она нуждается в тебе. Я могу вернуть ее тебе, а тебя ей, таким образом, каким ни один из вас не может себе представить. Все, что тебе нужно сделать, это согласиться принять лекарство. - Лекарство. Ну конечно. Спасение Фэллона не было какой-то религиозной аллегорией; он предлагал вампирам человечность. Возвращение к обычной смертной жизни. Разве это плохо?

Ему нужен доброволец, и вот Майкл, стоящий перед ним и сжимающий в кулаке обручальное кольцо Евы, смотрящий на жену с такой любовью и отчаянием, что Клэр чувствовала себя незначительной. Через вампиров перемещался беспокойный шепот... вне ее слуха и даже зрения, это просто ощущение, которое она никогда раньше не чувствовала.

- Нет, - снова прошептал Оливер.