Если честно, раньше Саша немного осуждала ту в душе за то, что Миша больше похож на беспризорника. Теперь же, полностью оценив состояние Марии Анисимовны — поняла, что та просто не в состоянии уследить за таким шустрым парнем. Тут бы за ней кто следил, бабушка Миши, определенно, сама нуждалась в уходе. Только из-за такой жизни и вечно пьяного сына, любящего распустить руки — не могла рассчитывать ни на что подобное. Саша ей очень сочувствовала, и была рада, что хоть соседка Марии Анисимовне попалась человечная, понимающая и добрая.

Так что Миша снова оказался на их попечении. На Тимофея он все еще поглядывал настороженно, но все-таки набрался смелости и рискнул задать несколько вопросов о корабликах, которые вчера вызвали у малыша такой интерес. Правда, при этом, все время держал Сашу за руку. Тимофей ответил на все, стараясь объяснить полно и понятно, а Саше оставалось надеяться, что они оба без значительных потерь преодолеют вчерашнее.

А стоило зайти во двор церкви — и их всех, даже Тимофея, затянула праздничная суета. Просто невозможно было думать о плохом или сохранять в душе дурное настроение, когда все вокруг приветливо и радостно приветствовали «Христос воскрес!», а в ответ летело: «Воистину!». И люди, надевшие самую нарядную и праздничную одежду, обнимались, целуя друг друга в щеки, хоть на время, но забыв о своих ссорах, распрях с соседями и затаенными на кого-то обидами. Даже на них с Тимофеем сегодня смотрели все весело, практически не перешептываясь за спиной. Правда, присутствие с ними Миши вызвало новую волну интереса, но то было иное, более дружелюбное, что ли, любопытство.

Заняв место среди всех, ожидающих окончания службы и начала освящения, Саша с Тимофеем позволили Мише поставить корзинку с несколькими куличами и крашанками так, как мальчугану казалось лучше. И с улыбкой смотрели за тем, как малыш вертит ту то так, то эдак, пытаясь выдвинуть их куличи немного вперед. Словно это обеспечит тем более надежные шансы попасться на глаза священнику.

Саша прятала улыбку и поглубже куталась в кофту. Утро выдалось солнечным, но достаточно свежим. Ветерок бодрил, заставляя вздрагивать, тем более, что солнце еще поднялось недостаточно и купол церкви закрывал двор, создавая здесь тень. И все-таки, настроение у Саши стало замечательным. Она очень давно не чувствовала такого ощущения праздника в душе. Все в этом утре — и толпа людей, и пестрые платки бабушек, и веселые переговоры сельских кумушек — вносили свою долю в ее настроение. А обилие куличей всевозможных размеров, посыпанных яркими крупинками сахара и зернами, разнообразие крашанок всех оттенков, все доступные сейчас фрукты и овощи, куски сала и домашних колбас на вышитых рушниках — добавляли колорита, который нечасто встречался в городе. И это все ей безумно понравилось.

А уж когда двери церкви распахнулись и оттуда вышел отец Николай в праздничной ризе, благословляя всех и щедро кропя святой водой и людей, и приношения — Саша действительно почувствовала себя в центре праздника так, как никогда до этого.

На них Николай водой не поскупился, лукаво усмехнувшись в бороду при виде Тимофея, и не обратив ни малейшего внимания на то, что тот нахмурился, священник обильно обрызгал их троих, похоже, израсходовав вдвое больше святой воды, чем обычно.