Когда Деянира поняла, что помогла уничтожить того, кого любила, она потеряла рассудок и покончила с собой.

Но Геракл по-прежнему невыносимо страдал и знал, что не может прекратить эти страдания. Туника Несса была также кое-чем третьим: старостью, ужасной мукой оттого, что жизнь прожита, — этой проказой, что наиболее болезненно разъедает тех, кто был самым активным и сильным.

Чтобы покончить со своими муками, а также чтобы остаться верным самому себе, Геракл покинул свое жилище и ушел в горы. Его сопровождали только племянник Иолай и друг Филоктет. Они поднялись на гору Эта, что между Фессалией и Македонией, неподалеку от Фермопил. Добравшись до вершины, Геракл терпеливо сложил огромный костер и лег на него. От дружбы он ждал последней услуги: попросил Филоктета разжечь огонь.

Могучий Геракл умер добровольно, не из страха перед жизнью, но из отказа слабеть. Это была его последняя победа.

Дорогие сыновья, я ждал его там! Когда его охватило пламя, я бросился к нему, вырвал из огня его тяжелое постаревшее тело и отнес на Олимп. И я даровал ему зрелость вместе с бессмертием. В вашей памяти Гераклу всегда будет сорок лет.

Благодаря Гераклу та эра была отмечена примирениями. Я смог убедить Геру оставить враждебность по отношению к моему чудесному незаконному сыну. Представил его как исполнителя пророчества, сделанного ею во время войны с гигантами, и сказал, что он и есть тот сын от смертной, который должен был помочь нам очистить землю от напастей. Я даже добился от Геры, чтобы она согласилась дать Гераклу в божественные супруги нашу дочь Гебу.

Таким образом, Геракл в бессмертии соединился с вечной Юностью. Этот брак стал его наградой и как будто окончательным искуплением. Разве способность сохранять молодость не есть ваша самая главная надежда и ваше самое чудесное завоевание?

Опираясь на палицу, склонив на львиную шкуру свою рыжую бороду, Геракл взирает на вас с высот Олимпа и времени — на вас, люди, на вас, его братья, — и улыбается вашим свершениям. Обычно он держится рядом с Прометеем; их объединяет молчаливая вечная дружба. В память о своем наказании и избавлении Прометей носит на пальце кольцо, сделанное из бронзового звена его цепи, в которое вставлен камень с Кавказа.

Ганимед. Время Водолея

Столь решительно удалив Фетиду, я не испытывал от, своего отказа меньше горечи. Столь обдуманно отдав Гебу Гераклу, я не испытывал меньше грусти. Замужняя дочь, неудавшаяся любовница; у меня стало пустовато на сердце. Любовь, которой отдаешься, или которой сопротивляешься, или которой хотя бы благоприятствуешь перед прочими, — всегда причина для беспокойства.

Признаюсь, меня донимало беспокойство. Разве риск, открывшийся в том, что касалось Фетиды, не таился во множестве других нимф или богинь?

И я также ломал себе голову; кого призвать отныне к столу богов, чтобы разливать амброзию и одаривать улыбкой вечной юности. Кто, не слишком похожий на Гебу, но очень напоминающий ее, незаметно окружит меня своими заботами и как отца, и как любовника?

Ответ я, в который раз, нашел среди людей.

Ганимед, потомок Электры Самофракийской через Дардана и, стало быть, один из моих прапраправнуков, пас в Троаде стада своего отца-царя. За исключением фригийского колпака, из-под которого выбивались его золотистые кудри, ничто больше не скрывало его наготу. Ему было восемнадцать лет. Ни один смертный никогда не будет столь же красив. Совершенство черт, поступи и тела, блеск глаз под опушенными загнутыми ресницами, линия губ, соразмерность плеч и бедер, стройность длинных мускулистых ног, упругая кожа, гладкая и нежная как шелк, — нет, никогда ни один смертный не сможет сравниться с ним.

Свою пастушью работу он выполнял довольно рассеянно. Другие мечты, столь же властные, сколь и смутные, обитали в нем.