– Об отце я и хотела с вами поговорить. Пожалуйста, мистер Латур, пойдемте на пристань. Гамильтон будет караулить, чтобы нам... не помешали.

Она свернула в лес, видимо, уже не сомневаясь, что Раф пойдет за ней. Он поглядел на Колби. Тот только пожал плечами. Что ж, пожалуй, он прав. Им ничего не оставалось, как последовать за мисс Маклауд. Она отлично разыграла свои карты. Теперь уже Раф не мог уйти: его разбирало любопытство.

Вскоре они дошли до полуразрушенной пристани, которая стояла далеко от протоки. Когда-то это место было под водой, но река изменила течение, и пристань оказалась посреди суши. Да, Эдита-Энн права: здесь им никто не помешает.

Она остановилась и сказала с напряженной улыбкой:

– Наверно, вы удивляетесь, к чему вся эта таинственность. Дело в том, что мне бы не хотелось, чтобы отец или его друзья услышали то, что я собираюсь вам сказать.

– О чем, собственно, идет речь, мисс Маклауд? Она минуту молча глядела ему в лицо, потом, видимо, приняв решение, вынула из сумочки листок бумаги.

– Вот о чем. Отец собирается развесить эти объявления в каждой таверне и кабачке в округе.

Раф посмотрел на черно-белый портрет Гинни Маклауд. Под ним огромными буквами было написано: «Приглашаем принять участие в турнире. Главный приз – хозяйка Розленда».

Прочитав, какую огромную сумму требуют за право участия в турнире, Раф изумленно посмотрел на Эдиту-Энн.

Она кивнула:

– Я вижу, вы заметили, сколько берут за участие. Папа убежден, что охотников будет достаточно.

– Только не из числа приличных людей, – вслух подумал Раф. Для того чтобы расстаться с такой суммой, человек должен быть или безумно влюблен в дочь Маклауда, или безразличен к осуждению общества. В лучшем случае в турнире примут участие люди, которых лишь относительно можно причислить к высшему обществу, в худшем – авантюристы вроде него, Рафа. Жаль, что у него нет ни времени, ни таких денег. Маклауды посинели бы от злости, увидев на турнирном поле Рафа Латура.

– Ничего подобного, – возразила Эдита-Энн неожиданно жестким голосом. – Разве мы не знаем свет? Голос денег громче сплетен. Общество всегда закрывало глаза на грешки владельцев Розленда.

Совершенно справедливо, но она-то с какой стати это говорит?

– Но денег у вашего семейства сейчас не густо. Говорят, что Розленд вот-вот продадут с молотка.

Эдита-Энн пожала плечами.

– Земля у нас хорошая, дом прочный, нужно только, чтобы кто-то не поленился приложить руки. К участию в турнире привлечет не столько красота Гиневры-Элизабет, сколько перспектива завладеть всей этой пахотной землей.

– Но я не понимаю. Почему ваша семья готова отдать Розленд – не говоря уж о вашей кузине – первому встречному?

– Эта затея принесет большой барыш папе, мистер Латур. Вот и все.

Раф, которого, как ему казалось, ничто уже не могло удивить, был потрясен. Джервис собирался использовать для своего обогащения не какой-то неодушевленный предмет, даже не скот, а свою племянницу. Раф никогда не притворялся святым, но по сравнению с этим стервятником он казался себе чуть ли не ангелом. Родившись в богатой семье, получив хорошее воспитание, Джервис Маклауд всем достойным занятиям предпочел паразитизм. Он паразитировал на останках имения своего брата и не брезговал наживаться на своих родных и близких.

– Кроме того, – продолжала Эдита-Энн, – отец вовсе не собирается расставаться с Розлендом. Имение останется, так сказать, в семье, он хочет подстроить, чтобы на турнире победил Ланс Бафорд.

– Жульничать намерен, этого можно было ожидать. Раф с отвращением покачал головой. Каждый раз, когда ему казалось, что ничто уже не может усилить его презрение к этой семье, они доказывали, что он ошибался.