Рывком поднявшись, я некоторое время посидел на краю койки, растирая отекшее лицо, потом встал и провел рукой по стене, отыскивая выключатель. Выключатель найти не удалось, зато подвернулась дверная ручка, и я с бутылкой в руке ввалился в компьютерную. Здесь выключатель нашелся сразу. Когда замигала лампа дневного света, я увидел, что дверь в гостиную закрыта. За дверью было темно.

Позади двух пустых экранов висела на стене пробковая панель с пришпиленными к ней фотографиями. Все они изображали возведение пристройки к дому. На нескольких присутствовал Аарон, прибивающий гвоздями листы железа или стоящий с кем-то из местных жителей около вырытых в земле ям.

Еще раз приложившись к бутылке, я подошел к компьютеру, принадлежавшему, по моим предположениям, Люс. Взглянув на стол, я заметил ее имя на обложке тетради. Оказывается, оно пишется как «Люз». Я еще с колумбийских времен помнил, что З произносится здесь как С. Стало быть, ее имя – это «свет» по-испански, а вовсе не сокращение от Люси.

Я направился в гостиную и, прежде чем щелкнуть латунным выключателем у ее двери, еще раз убедился, что в хозяйской спальне темно.

Гостиная освещалась тремя голыми лампочками. Покрытая белой, местами облупившейся эмалью плита. На плите кофеварка, к дверце холодильника прилеплено на магнитиках несколько семейных фотографий.

Я отломал от грозди пару бананов и принялся от нечего делать разглядывать снимки. Они изображали семью, что-то празднующую на лужайке около дома. Какой-то посторонний мужчина в белой рубашке-поло стоял на веранде, держась за руки с Люз. Когда я сдирал кожуру со второго банана, на глаза мне попалась поблекшая черно-белая фотография пятерых мужчин. Одним из них был, несомненно, тот, что снялся с Люз. Все пятеро стояли в плавках на пляже, прижимая к груди обращенных лицом к камере детишек. Живот крайнего слева покрывали крупные шрамы.

Я наклонился поближе, вглядываясь. Волосы у него были тогда потемнее, но никаких сомнений в том, кто он, у меня не осталось. Это длинное лицо и жилистое тело принадлежали Человеку-Пицце.

Допив оставшуюся в бутылке воду, я сунул шкурки бананов в пластиковый мешок под раковиной и направился к койке. Как ни долго я проспал, а все еще чувствовал, что отдых мне не помешает.

Меня разбудил звук автомобильного двигателя. Направляясь к наружной двери, я запнулся о походную аптечку.

Ослепительное солнце ударило мне в глаза, однако я успел увидеть направлявшуюся к лесу «мазду». А прикрыв глаза козырьком ладони, разглядел и стоящую перед домом Кэрри. Она повернулась ко мне:

– С добрым утром.

Провожая взглядом пикап, я кивнул в ответ.

– Аарон отправился в Чепо. Там уже несколько месяцев сидит в клетке ягуар. Сейчас принесу вам одежду и полотенце. Вы как?

– Хорошо, спасибо. Лихорадка, похоже, отпустила.

– Я готовлю завтрак. Хотите чего-нибудь?

– Спасибо, однако, если вы не против, я бы сначала принял душ.

– Конечно.

На задах пристройки обнаружился навес. Тут явно была моечная зона. Прямо передо мной возвышалась душевая кабинка – три стенки из рифленого железа и старая пластиковая занавеска вместо четвертой. Из дыры в крыше свисал, извиваясь, черный резиновый шланг. За душем стояла старая двойная раковина из нержавейки, к ней тянулись еще два шланга, сливные трубы уходили в землю. Еще дальше маячила кабинка уборной.

Я сдвинул занавеску душа, стянул с себя всю одежду и бросил ее на землю. Пол в кабинке был бетонный, со сливным отверстием в середине, имелась также полка с флаконом шампуня и уже наполовину смыленным куском мыла.

Я намочил повязку тепловатой водой, надеясь, что она размягчит запекшуюся кровь, и, держа шланг над головой, отсчитал шестьдесят секунд. Потом перекрыл воду, намылился издававшим цветочный запах мылом и втер в волосы пену шампуня.