— Я не один, со мной боец.

— И бойца сади, только быстрее, — нервно подогнал его сержант. — Двоих вас мой «ишачок» как-нибудь дотянет. Только быстрее, пока фрицовские артиллеристы по нему не пристрелялись!

— Впрочем, стоп, — вдруг опомнился Беркут, — оставить посадку. Ефрейтор, бегом к самолету!

— Так у вас здесь еще и самолет?! — изумился водитель «ишачка». — Э, нет, самолет тянуть не буду, сам еле барахтаюсь! С колеи сойду, тут нам и погибель, руль-баранка тебе в руки.

— Никого тянуть не придется, оттуда ты самолет не вытянешь, — попытался угомонил его Беркут. — Но подождать немного придется. А ты, ефрейтор, бегом! Скажи, что они на своей земле и что скоро прибуду с подмогой.

— Ты что?! Назад меня гонишь?! По этому пеклу?! Да сам я и дороги туда не найду! — возмутился Арзамасцев, хватаясь руками за борт и взбираясь на колесо.

— Выполняйте приказ, ефрейтор! — взъярился капитан. И будь перед ним не Кирилл Арзамасцев, с которым он когда-то бежал из плена и с которым прошел вражескими тылами чуть ли не всю Польшу, он бы, конечно, заставил его это приказ выполнить. Но тут случай особый… Да и ефрейтор успел перемахнуть через борт и усесться, буквально забиться в закуток между ящиками и углом кузова.

— Раз мы уже на своей земле, то куда они денутся?! — кричал он, поражаясь бессердечности капитана, которого давно считал своим другом. И не понимая, как тот может гнать его обратно в эту страшную ночь, через десятки трупов своих и врагов. — Все равно им ждать! Что тебя одного, что нас обоих!

— Но когда ты вернешься, они будут знать, что я отправился за помощью и что свои совсем рядом! — попытался Беркут как можно спокойнее объяснить ситуацию Арзамасцеву, рассчитывая, что тот поймет важность своей миссии. — К тому же ты усилишь охрану самолета.

— Да нахрена ее теперь усилять, капитан?! Немцы то драпанули, они теперь черт знает где!

Беркут все же хотел согнать ефрейтора с кузова и заставить выполнить приказ, однако спор их неожиданно решил приумолкнувший было водитель.

— Разбирайтесь тут, руль-баранку вам в руки, без меня! — буквально прорычал он. — А меня хлопцы на передовой ждут. — И, решительно хлопнув дверцей, нажал на стартер.

«Уедет! — испугался Беркут. Эта бог знает откуда взявшаяся и какими ангелами-спасителями посланная ему машина была теперь единственным звеном, связывающим его со своими, с той Большой землей, к которой он так стремился в последние дни и к которой так молитвенно хотел добраться, во что бы то ни стало добраться. — Возьмет и уедет!».

— Черт с тобой, сиди! — крикнул он Арзамасцеву, но уже оказавшись у передка машины, чтобы не позволить водителю тронуться с места. — Однако я найду способ напомнить тебе, что приказ следует выполнять, понял?! Любой приказ — беспрекословно выполнять!

— Да ладно тебе, капитан, «беспрекословно»! — огрызнулся Арзамасцев, не пощадив при этом офицера на глазах у незнакомого сержанта, и этим еще больше огорчил и озадачил Беркута. Настолько, что он готов был вернуться к кузову и погнать наглеца в поле под дулом пистолета. — Приказы потом будем выполнять, если только выживем! И все как один — «беспрекословно»!

Сержант вновь решительно приоткрыл дверцу, но так ничего и не сказал. Понял, очевидно, что нервы у капитана и так напряжены до предела.

— Что ж ты один, такой ночью, да еще и под носом у фашистов? — удивленно спросил его Беркут, оббежав кабину и усевшись рядом с водителем.