Стоя рядом с этой пышной девицей в облегающем красном платье с глубоким вырезом, Кристин Максуэлл вдруг почувствовала себя тощей и неуклюжей. Она знала, что это нелепо. Она давно убедилась, что ее появление всегда вызывает два-три восхищенных присвиста у отирающихся на любом углу города бездельников. Но блондинка, которая сейчас разглаживала на вытянутой ноге чулок, была так необыкновенно хороша, так царственно величественна, что Кристин неожиданно пришло в голову, что все эти годы она водила себя и своих поклонников за нос. Блондинка наклонилась, застегивая резинку, от чего у нее заколыхались плечи и грудь. Кристин в восхищении не могла оторвать глаз от этой ликующей плоти.

– Ты что-то немного побледнела, милочка, – заметила блондинка.

– Что? Ах, да. Наверное.

– Сходи выпей немного виски. Сразу щеки зарумянятся.

Грациозно выпрямившись, она посмотрела на себя в зеркало, заправила выбившуюся прядь волос на место и затем сказала:

– Ну все, уступаю место. А мне надо сходить пи-пи.

Она прошла в ванную комнату, закрыв за собой дверь на замок.

Кристин открыла сумочку, достала расческу и начала расчесывать волосы. Вид у нее действительно был бледный. Стоит, пожалуй, умыться. Боже, этот несчастный, лежащий на тропе.

Дверь ванной комнаты открылась.

– Что ж, пока, дорогуша, – сказала блондинка. Она подошла к туалетному столику, схватила сумочку и вылетела из комнаты.

Она явно не заметила, что сумочка, которую она взяла, принадлежала Кристин. Не заметила этой ошибки в своем возбужденном состоянии и сама Кристин.

"Он видел меня, – подумал он. – Он видел ружье. Что теперь будет?

Проклятие, она же знает, что никого не должна подпускать к дому! Куда она, черт подери, запропастилась? Почему она не делает того, что ей положено?"

Прислушиваясь, он ждал. Он слышал равномерные тяжелые шаги, приближавшиеся к дому. Осторожно он прополз на четвереньках влево от окна и выпрямился, отступая в глубь комнаты. На том месте, где он стоял, заметить его с улицы было невозможно, но ему самому хорошо была видна лужайка и... так оно и есть, этот человек уже почти пересек ее и явно собирался войти в дом.

«Что мне делать?»

Он снова прислушался. Человек обогнул дом. был слышен хруст гравия на дорожке. Затем скрипнули ступени на веранде. Шаги прогремели и стихли перед входной дверью. Стука не последовало. Чуть слышно скрипнув петлями, дверь осторожно отворилась. Тишина. Снайпер ждал. Он вновь услышал звук шагов.

Осторожно и тихо человек проследовал через пустую прихожую к лестнице на чердак и стал подниматься по ней, замирая на каждой ступени. Каждый новый скрип говорил о том, что незваный гость приближался. Снайпер перешел от окна к двери и остановился перед ней. Быстрым движением он перехватил винтовку за ствол.

Осторожные шаги слышались теперь в коридоре за дверью. Он затаил дыхание и стал ждать.

Круглая дверная ручка повернулась почти незаметно. Снайпер занес ружье над плечом для удара, как бейсбольную биту. Сжимая пистолет, Коттон Хоуэ ударом ноги распахнул дверь на чердак, и в тот же миг, описав в воздухе стремительную расплывчатую дугу, окованный приклад ружья ударил его по лицу и он без сознания рухнул на пол.

– Фью! Чем это воняет?

– Пороховыми газами, – сразу же ответил Мейер.

Запах был знаком ему не меньше, чем запах его жены, но, конечно, далеко не настолько приятен.

– Боб, здесь стреляли.

– Угу, – промычал Боб и немедленно принялся шарить вокруг взглядом в поисках стреляной гильзы.

Мейер подошел к окну.

– Отличный вид на фотоателье! – Неожиданно он нагнулся:

– Вот она, Боб.