|
Хотя, как в случае с Игоряшей-вторым, мы никогда не могли вспомнить, в какой день и каким образом это произошло. Владимир Владимирович обычно сиживал тихонько в углу, демонически улыбался, приблажно обнажал зубы, но большей частью молчал, в обсуждении рукописей участия не принимал, зато все разговоры слушал с жадным вниманием, словно питался звуками.
— А как вы относитесь к Игоряшиным Достижениям? — спросил Кобелькова Ладик Гриммов, экзекутор штампов и ас пунктуационного анализа. — Ведь ясно: врет все. Но — КАК врет! — Он, так сказать, не врет, — констатировал Владимир Владимирович Кобельков. — Он на самом деле, так сказать, путешествует во времени. — Каким образом?! — ахнули мы. — Игоряша-второй — единственный на Земле обладатель Золотых Рыбок, которые, так сказать, исполняют его желания. Они же переносят его в любую эпоху, так сказать, истории Земли. — Не может быть! — выкрикнул Слава Дорожный, эксперт по солецизмам. — Это противоречит законам физики! — Да? — с плохо скрытой ехидцей спросил Кобельков. — Вы можете считать себя, так сказать, страстным певцом Магриба и левантинцем в прозе, не возражаю, но что вы понимаете в неэйнштейновской, так сказать, физике? Или в физике Кровского, за которую Петя в 11-вероятностном будущем, так сказать, получит Нобелевскую премию? Кстати, когда Игоряша рассказывает вам о своих, так сказать, Достижениях или демонстрирует трюки, вы ему верите безоговорочно. Но наутро все забываете, так сказать, как треп, потому что Игоряша телепатически блокирует вашу память. Он не желает, чтобы знание о его, так сказать, магических способностях распространялись широко. По-своему он достаточно, так сказать, скромен… — Н-нет, К-коб-бельк-ков, я т-теб-бе эт-того не п-п-прощу, — откуда ни возьмись зазвучал характерный голос Игоряши. — Я т-тебя, п-пожалуй, диск-криминирую. — Не справишься, Игоряша, — ответил Владимир Владимирович, словно на пол сплюнул. — Я тебе, так сказать, не по зубам. Можешь, кстати, проявиться. Я за тобой давно наблюдаю. Ты сейчас, так сказать, лежишь на рояле, опершись на локоть. И верно: на рояле, принадлежавшем матери Рубенида Нерголина, материализовался Игоряша-второй. — Исчезни! — злобно крикнул он Кобелькову. — Изыди! Но тот остался на месте. Владимир Владимирович даже в лице не переменился. Он заложил правую руку в левый внутренний карман пиджака и что-то поглаживал там, криво улыбаясь. — Игоряша, это правда? — воскликнул Герард Экудянов, провозвестник небуквенного алфавита. — Насчет Золотых Рыбок? — Правда, а что? — И ты можешь все-все-все? — Могу. — Что же ты раньше молчал? Ведь это такое дело! Это можно такие горы свернуть! — Гак Чуков, рыцарь памфлета, в возбуждении вскочил с места и зашагал по комнате. — Какие такие горы? — Игоряша насторожился. — Избавить мир от угрозы войны! — выпалил Ладик Гриммов, композитор сказок. — Восстановить экологический баланс! — добавил фанатик деепричастий Борис Бурденко. Знаток непереведенных шедевров Володя Набаков: — Накормить всех голодных — ныне и всегда! Правофланговый гротеска Булат Аникаев: — Вылечить всех больных! Умелец хиажма Шушуня Майский: — Покончить с раком! Жрец синтаксической иллюзии Петя Кровский: — Вычеркнуть из искусства посредственность! Архиарх фразеологии Никита Котляренко: — Казнить мещанство и вещизм! Герой Зазеркалья Рубенид Нерголин: — Победить термояд и достичь звезд! — П-позд-дно, реб-бята… З-з-золот-тых Рыб-бок уже н-нет, — сказал Игоряша. |
