Рассказ четвёртый

СООБЩНИК ТУЛЬКИН

  Пока Тулькин, впившись глазами в бумагу, читал моё письмо так, как будто он учил его наизусть, я всё смотрел на Тулькина и всё думал: откуда у него появилась висящая на груди медаль и за что он её получил? Тем более, что эта медаль мне была очень знакома, я её где-то уже видел... И тут я вдруг сразу же вспомнил, где и у кого я видел эту медаль... У собаки Тулькина-на её ошейнике. У Гальды... Она получила эту медаль на какой-то собачьей выставке... Ну Тулькин! Я от него этого не ожидал. Если я так переживаю из-за этой медали, то я представляю, как из-за неё мучается собака. Ведь она же бессловесное животное. Ей, может быть, хотелось бы пойти на выставку в комитет и пожаловаться на Тулькина, а как она может пожаловаться : только разве что полает на членов комитета, но они разве поймут, в чём дело. Я уже стал фантазировать, как можно помочь Гальде, но в это время Тулькин спросил меня:   - Кровью писал? - спросил Тулькин не своим голосом, прочитав моё письмо, написанное красными чернилами.   - Спрашиваешь,-ответил я.   - Сразу набело?   - Как же тебе - сразу! - возмутился я.- Попробуй напиши сразу такое письмо... Сто черновиков исписал!..   - И черновики кровью писал? - спросил Тулькин опять не своим голосом.   - Конечно,- сказал я.   - Так ты, значит, всю кровь исписал?   - Всю,-сказал я.   Тулькин взял мою руку и стал внимательно рассматривать мои кровеносные сосуды. - А что же тогда у тебя течёт?   Я пожал плечами.   - Не знаю,-сказал я.-Что-то течёт...   - Интересно...-прошептал Тулькин, снова впиваясь глазами в письмо.- А когда похищаться думаешь?   - Сегодня вечером. После ужина. Часов в восемь.   Тулькин уже размахнулся, чтобы скрепить рукопожатием своё согласие, но так и застыл с поднятой рукой.   - В восемь не могу,- сказал он.- Сегодня в восемь интересная передача по телевизору. Шпионский фильм. Давай в девять.   Для меня не могло быть никакой речи об отсрочке, поэтому я разозлился и сказал:   - Да ты знаешь, что здесь после ужина будет твориться?   - Что будет твориться? - спросил Тулькин.   - Папа с мамой сразу же панику поднимут! Все соседи выскочат на улицу! Забегает милиция. Из угрозыска привезут штук десять ищеек! Корреспонденты понаедут из Москвы с фотоаппаратами! Собаки бегают! Милиция в свистки свистит! Корреспонденты своими аппаратами щёлкают! Папа с мамой несут за меня выкуп! Ищейка нюхает мой пиджак и бежит в сторожку на кладбище! Меня находят связанного и с кляпом во рту! Все кричат "Урра!", обнимаются и плачут от радости! Все меня спрашивают: кто меня украл? Я говорю: "Я не знаю. Все были в масках!" Меня фотографируют! Мой портрет появляется в "Неделе"! А ты в это вре-мя будешь сидеть дома и смотреть свой телевизор!   - Пожалуй, ты прав, Завитай,-сказал Тулькин с горящими глазами.- Такое по телевизору не увидишь!   - Конечно, не увидишь! А бросишь письмо, беги к себе домой, выноси на улицу стул и сиди смотри себе!..   Тулькин размахнулся и уже хотел скрепить рукопожатием наш союз, но почему-то не скрепил, а задал следующий вопрос:   - А ты почему так мало за себя просишь?   - Как-мало?.. Шесть тысяч! Сколько машина "Москвич" стоит.   - А ты всё-таки человек...   - Да я же это не из-за денег делаю! - ещё больше возмутился я.-Я же это всё из-за любви! Я же просто хочу прославиться! А деньги все обратно папе верну.   - Это ещё из-за какой любви?-возмутился Тулькин ещё больше меня.   - Из-за любви... к Тане Кузовлевой,- прошептал я.- Чтоб она на меня внимание обратила. Девчонки знаешь как на знаменитых внимание обращают!   - Ах, из-за любви?..-разочарованно протянул Тулькин.- Ну, если из-за любви,- ещё раз повторил он,- то я тебе не помощник.