Я не возражаю. Разморозь пиццу. Только сама не ешь, толстушка. — Даже не кивнув Лисси и Тинке, Гретина мама прошла мимо них, откинув резким дви­жением руки свои черные волосы.

Как она тебя назвала? — тихо спро­сила Лисси.

Грета сглотнула, но ничего не отве­тила. Тинка все слышала.

Мама Греты остановилась перед бе­лой дверью и развернулась:

Толстушка, сделай одолжение, от­расти эти отвратительные волосы. Эти крысиные хвостики — оскорбление мо­ему взору.

ОНА — настоящая ведьма! — сквозь зубы процедила Лисси. — Отвратитель­ная ведьма, замаскировавшаяся черная змея.

Тинка со всей силы ущипнула Лисси за руку, отчего та вскрикнула. Мама Греты подняла брови.

Я не потерплю шума в моем до­ме. — Затем она скрылась в комнате и резко закрыла за собой дверь.

Грета покраснела от стыда, — скорей всего, ей хотелось провалиться сквозь землю. Она повернулась лицом к сест­рам и смущенно улыбнулась.

Обычно моя мама настоящий друг, — еле слышно сказала она.

Тинка поняла, почему Грета в школе много разглагольствовала, а летом часто приглашала девочек в самое дорогое ка­фе-мороженое. Хотя бы в классе она хо­тела почувствовать себя любимой и ува­жаемой.

Лисси так сжала кулаки, что стали видны белые косточки, в цвет стен и дверей в этом доме. Высоко подняв пле­чи и наклонив голову, Лисси направи­лась к двери, за которой скрылась мама Греты. Не постучав, Лисси распахнула дверь и застыла в дверном проеме.

Мама Греты лежала на белоснежной софе и смотрела по телевизору какую-то дурацкую передачу, в которой все ис­полнители выглядели как пластиковые куклы. Она выуживала из блюда вино­градинки, которые одну за другой от­правляла в свой накрашенный темной помадой рот. Испугавшись шума вне­запно открывшейся двери, она поверну­лась к Лисси и рассерженно смерила ее взглядом.

Почему вы не можете быть милой с Гретой? — Голос Лисси звучал, как шипение кобры.

Я разговариваю со своей дочерью так, как считаю нужным. Это тебя со­вершенно не касается. — Каждое слово звенело, как кубик льда.

Неудивительно, что Грета так мно­го ест. Как-то ведь она должна освобо­диться от своих тревог! — не успокаива­лась Лисси.

Нахальство! Убирайся, и побыст­рее! Лучше всего сразу из дома! — при­казала мама Греты.

Это вы ведьма, которая украла у нас ключ Фолфония? — угрожающе спросила Лисси.

Она слышала, как хлопнула входная дверь и как покашливает Тинка, но не оборачивалась.

Оскорбляй, если хочешь, но не ме­ня! — Долю секунды Гретина мама и Лисси напоминали двух кобр, которые стояли друг против друга с раздутыми капюшонами. — Я называю Грету тол­стушкой, потому что она толстушка, и, судя по тому, сколько она ест, толстуш­кой и останется. В вас, девочки, нет шика. Твоя прическа выглядит так, будто ты дотронулась до розетки, а твоя подруга — полутолстушка-полутю­фячка.

Ну, теперь довольно! — зашипела Лисси, подняла руки, оттопырила боль­шие пальцы и мизинцы и произнесла: — Белли парланти! — И для надежности сделала три колдовских хлопка.

Это заклинание она хорошо запомни­ла. Она хотела испробовать его на себе, чтобы не сказать ничего необдуманного, когда снова будет трепать нервы со сво­им отцом.

Заклинание подействовало.

Грета — красавица, и я уверена, что достичь идеального веса ей будет раз плюнуть, — сладким тоном защебетала Гретина мама. В полном недоумении она покачала головой, будто сама не ве­рила в то, что только что сказала. — Что я говорю? У дочери идеальная фигура, и я куплю ей пару шикарных нарядов, которые будут ей к лицу.

Мама Греты глубоко вздохнула, будто это могло помочь ей избавиться от того, что наколдовала Лисси.