— Думаю, мы должны справиться, Даффи, — сказал после матча Джимми Листер, — я в самом деле так думаю.

— Как Брэндон?

— Мне кажется, он немного пришиблен, а думать старается только об игре.

— Что говорят в полиции?

— Говорят: сделает хет-трик — снимем обвинение. Миленькое у них чувство юмора.

— Ну да, они всегда так шутят. — Это была правда; Даффи помнил, что казалось смешным этим копперам. — Ну так что, ещё две победы, а, Джимми?

— Будут, будут, клянусь здоровьем моей бабки.

Обе бабушки Джимми Листера к этому времени уже переселились в мир иной, и встреча с «Гуллем» это подтвердила. «Ноль-два» ещё до перерыва, «ноль-три» к пятидесятой минуте. Джимми заменил полузащитника на «блуждающего» форварда, Брэндон швырнул свои затычки на скамью, но и это не спасло положения. Средняя линия «Атлетика» была как решето, «блуждающий» блуждал где-то вдали от мяча, и «Гулль» провёл ещё один мяч. «Они оказались сильнее нас, — сказал Джимми в интервью газете „Кроникл“, — но ничего не закончено, пока не дан финальный свисток».

Матчи, проходившие на севере Англии, неожиданно облегчили положение «Атлетика» — или, по крайней мере, прояснили его. «Порт-Вейл» закончил свой сезон поражением, и теперь у него было всего на два очка больше, чем у «Атлетика». Стало ясно: если «Атлетик» проиграет или сведёт вничью свой заключительный матч, он уходит из дивизиона, если выиграет — пусть даже с минимальным преимуществом, — то останется играть там, где играет сейчас. «Теперь парни точно знают, что от них требуется, — сказал Джимми Листер, — всё в наших руках».

Утром того дня, когда должна была состояться игра с «Престоном», Даффи снова попросил Кэрол осмотреть его спину.

— Они всё ещё там, Даффи, как в прошлый раз.

— Спасибо.

В ванной, перед тем, как побриться, он снова ощупал себя с головы до ног. На этом фронте без изменений. На ногах тоже никаких пятнышек. И испарины по ночам больше не было. Сколько ему ещё осталось? Полгода? Год?

Из ванной он вышел насвистывая. Кэрол улыбнулась. Ей было любопытно, почему он снова и снова просил её осмотреть его спину. Ей стало любопытно и то, почему пицца, которую он приготовил вчера, была ещё более сырая, чем предыдущая. Интересно, связано это как-то одно с другим? Может, он думает, что сыпь на теле появляется, когда ешь хрустящую пиццу? Чудной человек, чудной и упрямый. Всегда о чём-то беспокоится. Никогда не сидит на месте. Ну почему они не могут утречком просто подольше поваляться в тёпленькой постельке, как делают все нормальные люди?

— Даффи, ты когда-нибудь — когда-нибудь — попробуешь принести мне в постель завтрак?

На лице Даффи отразилось смятение и нечто, напоминающее ужас: он подумал об усыпанных хлебными крошками простынях.

— Конечно, нет, — ответил он, — и пробовать не буду.

— Я могла бы и догадаться. А как же в гостинице?

— Что «в гостинице»?

— Тебя когда-нибудь обслуживали так в гостиницах, Даффи?

— Нет, конечно.

Бред какой-то.

— Вот и меня нет.

Даффи смутился. Он не знал, к чему клонит Кэрол. Возможно, ей чего-то не хватает.

— Хочешь, пойдём со мной на матч.

— Что? На «Упрямцев»?

Кэрол, как правило, запрещалось смотреть на игру Даффи; он жаловался, что это его нервирует.