Мы ошарашенно наблюдали, как бьющаяся об палубу ругающегося корабля девушка всё сильнее и сильнее светится ртом, глазами… вроде даже из ушей что-то такое льется… и не смотреть ниже пупка! Не смотреть! Тебе чудится!

Свет становился все ослепительнее и ослепительнее, из корчащейся Матильды определенно что-то лезло. Изо рта лезло. Оно нестерпимо сияло, а еще, кажется, ругалось. Вроде бы истеричным женским голосом, но это не точно.

Затем оно, всё-таки, вылезло, повиснув ослепляющей фигней прямо возле грот-мачты. В глаза от этого того било так, что я щурился как столетний китаец на предложенную столетним евреем цену за тысячелетнюю вазу эпохи Минь, но всё равно ничего не видел. Зато слышал.

— Ты что за коза сраная?! — не выдержал я от нервов и происходящего. Перед глазами тут же высветилась какая-то табличка, но сквозь ослепляющий свет ничего видно не было… еще хуже, чем до этого. Лихорадочно потыкав в неё, я добился, что табличка пропала, тут же с облегчением выдохнув.

Но рано.

Ослепительно сияющая фигура разразилась настоящим морем ругательств, истеричного визга и проклятий, после чего вот как-то взяла и с хлопком исчезла, оставляя нас всех в полном непонимании происходящего и с покрасневшими узкими глазами прирожденных японцев.

А через пять секунд мне на грудь пала захлебывающаяся слезами и соплями Матильда Шлиппенхофф, пытающаяся то ли меня задушить в объятиях, то ли захлебнуться самой тем, что из нее извергалось. Девушка пребывала в натуральной истерике, постоянно извинялась, дергалась и вздрагивала. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы сложить два и два, от чего я и начал гладить блондинку по плачущей голове, питая надежду её успокоить и попытаться понять, что за фигня здесь только что произошла. Вскоре ко мне присоединились остальные члены команды, а через полчаса всхлипов и вскриков, мы даже узнали, что произошло.

Матильду, как это часто бывает со знойными красивыми блондинками, надули. Воспользовались в самом грязном смысле.

Класс «Жрицы всех богов» обладал двумя особыми врожденными приёмами, на манер моего «выбора дамы». А именно: «Великое обращение к богам» и «Великое обращение богов». Были эти приёмы отнюдь не одноразовыми, но со сроком переиспользования аж в год. Первый из них позволял выдать свою просьбу мировым силам и, если это прошение удовлетворяет множеству условий, то оно вполне могло быть удовлетворено этими же высшими силами. Второй же приём действовал категорически наоборот, позволяя какому-нибудь божеству в оную Матильду вселиться и изрекнуть простым смертным свою волю. То есть, технически, позволял использовать «общую» жрицу как конкретного аватара. Но одному. Но раз в год.

Вот тут одна хитровыдуманная особа и решила устроить нам похохотать, пользуясь тем, что наша блондинка-тихушница решила «обращение к богам» зажопить, ничего никому не сообщив. Оная божественная особа вселилась в блондинку, отстранив ту от «управления» как раз посередине процесса, когда девушки решили поплотнее познакомиться с бывшим Лазурным. Но, вместо того чтобы сказать нечто мудрое и важное, прохиндейская особа тупо осталась, ожидая нужного момента, для того чтобы воспользоваться… парам! — «Обращением к богам».

И таки дождалась, коза сраная!

Зачем? Почему? С чего?

Матильда, всхлипывая, трясясь и продолжая держаться за меня как маленькая обезьянка за мамку, продолжала рассказ. Она-то, находясь в полном сознании, мало того, что была в курсе, так при этом еще и единственной собеседницей у вредительницы, которая и не думала скрывать своих планов.

Всё оказалось просто. Спустя три верховных богини до большинства (оставшихся в живых и психически здоровых) дошло, что со мной связываться не стоит ни при каких обстоятельствах.