— И к кому же вы едете, юная леди, совершенно одна? — спросила меня в итоге миссис Чапмен после того, как их истории закончились. Должно быть, пришел черед уже для моих.

— К моей бабушке, — ответила я, надеясь, что больше пояснений не потребуется, и меня оставят в покое.

Разумеется, не оставили.

— И как зовут вашу бабушку? Мы живем в Новом Орлеане всю жизнь, возможно, мы знаем ее.

Честно говоря, я не была в последнем уверена, но имя бабушки назвала.

— Мою бабушку зовут Натали Дюпон.

— А… мадам Дюпон, — протянула с каким-то странным выражением миссис Чапмен.

Она все еще улыбалась мне, но теперь выходило как-то не очень убедительно. Именно так улыбался папа, когда сказал, что собирается жениться на Дженнифер. Мне тогда было четырнадцать, и я даже сама себе напоминала живую бомбу. Готова была закатить истерику по любому поводу. Собственно говоря, именно истерику-то я и устроила, когда узнала о мачехе…

Столько лет быть единственной женщиной в жизни папы, и тут вдруг узнать, что посторонняя тетка станет жить в нашем доме, указывать мне, что делать… и, наверное, родит папе детей. Других детей. Потом даже пришлось ходить к психологу. Ужасное время. Однако с Дженнифер мы в итоге как-то ужились, пусть и не без труда…

— Но я знаю, как мне кажется, всех внуков Натали Дюпон, — продолжила расспросы миссис Чапмен. — И почему-то никогда не видела вас, юная леди. Как вас зовут? Кто ваши родители?

Вообще-то папа всегда говорил, что не стоит слишком сильно откровенничать с незнакомцами. Но почему-то я не могла не ответить пожилой женщине. Нет, она не вызывала во мне какое-то сильное доверие. Просто почему-то казалось, будто мне нужно ответить на этот вопрос.

— Меня зовут Тесса Уайт. Я дочь Эрика и Анаис Уайт.

Услышав это, мистер Чапмен оживился.

— Дочка Анаис! Ну надо же! А ведь совершенно на нее не похожа. Никогда бы не подумал, будто дочь Анаис может когда-то приехать в Новый Орлеан. А как ваша мама, моя милая?

Я растерялась. Они знают мою бабушку. Знают моих кузенов. Но почему-то не знают, что моей мамы больше нет. Как будто она совершенно неважна…

Или как будто она вовсе не умирала.

— Мама погибла, — глухо ответила я, отворачиваясь к иллюминатору. — Двенадцать лет назад.

Я совсем не помнила моей мамы… Только знала, что она меня очень сильно любила. Она меня баловала, постоянно была рядом, говорила, что я ее маленькая надежда. Папа всегда казался более сдержанным. И постоянно пропадал на работе. Я помнила это ощущение, что его никогда нет рядом. И после того, как мамы не стало, папа продолжал работать. Даже более упорно, чем раньше. А я оставалась с нянями…

Сплошная череда нянь…

— Какая жалость, — дежурно посочувствовала мне миссис Чапмен. Но я поняла, что на самом деле ни черта подобного. Ей наплевать на смерть моей матери. — И почему же ты решила приехать к бабушке?

И снова мне не удалось смолчать.

— У папы и моей мачехи родился ребенок, — тяжело вздохнула я. — Мой брат.

Чувствовала себя ужасно. Зачем я только им все это рассказываю? Они посторонние. Чужаки. Какое им дело до моей жизни.

— Ну надо же… — с разочарованием произнес мистер Чапмен. — Думал уже, что мы ошибались. Анаис всегда была сплошным разочарованием для ее семьи. Но удивительно красивая была девочка. Сказочно красивая.

Да. Мама действительно была невероятной красавицей. Я видела ее фотографии, и каждый раз жалела, что не была похожа на нее.

— Красота бабочки… — произнесла с грустью миссис Чапмен.