– Утром сделаешь это. Пусть погреется, – понимая, как странно прозвучали его слова, отозвался Яр.

– Кажется, ты завел приятеля, – устало усмехнулась Хельга. – Но ты так и не ответил на мой вопрос.

– Я думаю. – Яр перевел дыхание, стараясь не показать подруге, что ребра все еще саднили. – Я почти уверен… Нет, проклятье, я уверен, что нашел ее! Мне так кажется, Хельга.

Закончив управляться с его ранами, она опустилась на каменный пол пещеры рядом с Яром, принимаясь глядеть на костер.

– Хочешь сказать, что ты задержался, поскольку нашел Трин? – Она недоверчиво посмотрела на томаринца. – Ты уверен, Яр? С тех пор как кто-то распустил слух о существовании печати, без конца появляются охотники, желающие ее заполучить. Идиоты действительно верят, что она якобы откроет им доступ к сокровищам Томарина, награбленным разбойниками. Они идут на любые уловки.

– Я знаю. Томаринской печати нет. И никогда не было. Как нет и никаких сокровищ. Пьяная болтовня в трактире и не такие небылицы порождает. Мы никогда не реагировали на попытки кретинов-охотников раздобыть то, что не существует. – Яр приблизил ладонь к огню, задумавшись ненадолго. – Но все они как один пытались поймать кого-нибудь из томаринцев и выведать «тайну». На этот раз все иначе. На этот раз явилась девушка. Что-то кольнуло здесь, понимаешь?

Яр коснулся своей груди нагретым у огня кулаком.

– Сам не понимаю, отчего появились такие наивные мысли. Но в тот вечер я прихватил старый ящик и согласился прийти на встречу. Помощник трактирщика сказал, что пришла девушка. Студентка Арда. В сопровождении самого ректора академии. Это не была простая уличная девка, которая сыграла бы что угодно за горсть монет. И у нее был знак на руке. Не татуировка, а нарисованный свежими чернилами. Она смогла открыть ящик, Хельга. Ты можешь представить мое изумление?

– Смогла открыть? – нахмурилась Хельга. – Она студентка этой проклятой академии? У богов странное чувство юмора… И что же? Трин признала себя дочерью Броза? Чего желает? Каковы ее намерения? Говори же.

– Когда мы виделись в последний раз, меня вежливо отослали подальше с явной надеждой больше никогда не встретиться.

– Что? – удивилась подруга, бросая в огонь использованные бинты.

– Она похожа на отца. Тот же упрямый взгляд. На мать совсем немного… И она не узнала меня. Я мог измениться за прошедшие годы, но ведь не настолько. – Голос Яра охрип и стал тише. – Кажется, она ничего не помнит, Хельга. Но это еще не все.

– Что же?

– Она зовет себя Вандой Синхелм.

Томаринец поднялся вслед за подругой, когда та сорвалась с места, сверкая гневным взглядом.

– Синхелм? – Губы Хельги презрительно изогнулись.

– Эта девушка считает его отцом, – с трудом договорил Яр.

– Проклятье, Яр! На тебе чары? Навели морок? Или ты сошел с ума? – возмутилась разбойница. – Хочешь, чтобы я поверила во все это?

– А что прикажешь мне делать? Я не имею магии. Могу взломать практически любой обычный замок, но не знаю вашей силы. А она смогла открыть ящик под охранной печатью. На это был способен только Броз, поскольку сам поставил печать. И я видел, как маленькая Трин делала то же самое, когда прятала там сушеные цветы, пока отец не видел. Броз разрешал ей. А малышка думала, что смогла перехитрить его защиту. Поэтому я и взял ящик с собой – чтобы проверить.