Однако, я ясно понимала, что бы ни случилось этой ночью, прежней я никогда уже не стану.

– А, знаешь, я передумал. – внезапно говорит Роббинс. – Мы поболтаем после. А сейчас перейдем к тому, ради чего поднялись сюда. Ты же не против? Но у меня есть небольшое условие. Я упоминал про ряд особенностей, которые предпочитаю?

Я растерянно смотрю в голубые глаза мужчины, понимая, что он загнал меня в ловушку.

– Брось, ты же не так глупа. Мы оба знаем, почему ты здесь. Не нужно истерик. Сделай так, как я прошу, и никто не пострадает. Тебе понравится. Всем нравится. Ты не первая…

Рэнделл

Впервые о биофотонах я услышал от своей матери. Она любила поговорить, когда приходила в мою комнату, и мы садились на корточки каждый у своей стены. Она никогда не смотрела мне в глаза, и, наверное, неосознанно я перенял у нее эту привычку, придумав собственную теорию о том, что в глазах, на самом деле, нет никакой тайны.

Душа, аура и прочая дребедень из уст моей матери звучали очень часто и интерпретировала она их по-своему. Мало, кто знал из приходящих толпами клиентов, что свои способности Корнелия Перриш давно разгадала с научной точки зрения. И только мне было известно, что по образованию она физик-ядерщик, а не просто сумасшедшая женщина, возомнившая себя экстрасенсом. Диплом об ее образовании нашел уже после смерти. Она никогда не говорила о себе. Это многочисленные клиенты приходили именно для того, чтобы поговорить о своей персоне.

Но долгие годы я слушал ее теории о крошечных частицах, атомах, «эффекте наблюдателя» и других понятиях квантовой физики. Сама мысль Корнелии была понятна, но я не мог воспринимать ее так же, как она. Я рос обычным ребенком, если так можно сказать, учитывая условия проживания в четырех стенах. И мне приходилось разделять ее веру в науку, которую не понимал.

– Вселенная исчезает, Декс, как только мы закрываем глаза. Стены существуют только когда мы смотрим на них, – сказала она как-то, когда мне было пять или шесть лет, и с тех пор я даже сплю с открытыми глазами. Мне почти тридцать лет, а я все еще боюсь, что когда закрою глаза, то вселенная исчезнет.

Она рассказывала мне о телепатии растений, взаимодействии частиц, о том, как все живое в этом мире обменивается информацией, создавая собственные реальности силой намерения. Я не понимал и половины того, что говорила мне Корнелия, но у нее был дар заставить слушать, внимать ей, открыв рот, боясь пропустить хоть слово. Она словно загружала информацию в мою голову, проводя свои странные уроки.

Она не верила в магию, я не верил в магию, и даже магия не верила в нас. Но, когда Корнелия просила меня часами описывать какой-то незначительный предмет, царапину на стене, дырку на обоях, я начинал видеть то, что обычному человеку в голову бы не пришло. Она научила меня наблюдать за мельчайшими деталями, слушать, говорить, погружая собеседника в легкий транс. В этом не было ничего сверхъестественного, но для меня все равно оставалось загадкой, как Корнелия считывает мысли, проблемы, пожелания клиентов и на чем базируются советы, которые она им дает.

И однажды Корнелии Перриш все-таки пришлось признаться мне, что у нее есть особенная способность, которую она открыла в себе еще будучи молодой девушкой. Она знала и раньше, что обладает особым видением, но не находила этому объяснения.

– Каждый человек излучает мельчайшие световые частицы. В физике их называют биофотонами. В эзотерике – магией, в религии – душой, – однажды поведала мне Корнелия.