Наверное, длинноногие красавицы-кипиджи были ревнивы: они мигом нацепили мне на голову маску.

— Теперь, дорогая, вы ничем не отличаетесь от нас. У всех на карнавале должны быть равные шансы.

— Да, конечно, — я уже пришла в себя и поняла, что проголодалась. — А у вас нет случайно сандвичей?

Мужчины услышали и загалдели наперебой:

— Кошмар! Мы держим бэби голодной!

— А у нас ведь много чего выпить и закусить!

Толпа хлынула в коридор, закружила меня в своем водовороте.

Кто-то протянул мне стакан с выпивкой.

— Подкрепи свои силы.

Это было дешевое вино, но я обрадовалась ему, как драгоценному напитку. Мое сказочное освобождение и эта славная компания, и этот карнавал, замечательный в своей безыскусности, — все действовало на меня ободряюще и успокаивающе. Я уже острила, смеялась чужим остротам и радовалась жизни, как могла.

И вдруг я увидела Большое Пузо. Он вернулся.

Заметил ли толстяк меня? Какое счастье, что мое лицо скрывает маска! Я прокралась в уголок и оттуда следила за единственным по-настоящему озабоченным человеком в этой праздной толпе.

Появился и Питер. Большое Пузо и Питер о чем-то негромко поговорили. Питер сбегал в ту комнату, где оставил меня связанной. Затем у сообщников состоялось маленькое производственное совещание...

От греха подальше я спряталась за колонну, спустилась по лестнице.

За мной никто не увязался.

Я осторожно, едва ли не на цыпочках, пробралась сквозь толчею в вестибюле, стараясь никого не задеть — ни плечом, ни взглядом, выскочила на улицу и, наконец, перевела дух.

Выпуталась!

Я шла в отель с единственным желанием — принять ванну, лечь в постель и обдумать свое положение. «Потом, потом», — гнала я от себя невеселые мысли.

Вот и дверь.

У себя в номере я включила небольшой светильник, закрыла дверь на ключ и расслабилась.

Ну и денек! Карнавал, плен, освобождение, бегство... Вздохнув, я начала медленно раздеваться.

И тут кто-то произнес:

— Это вы, мисс Зейдлиц?

Почему я решила, что могу расслабиться?..

Медленно повернувшись, я увидела в глубине комнаты мужчину.

Он был похож на Генри Фонда. Шатен, ни грамма лишнего веса. Такой обычно нравится дамам: сухопарый, поджарый — хищник, одним словом.

Мы смотрели друг на друга, и его пронзительный взгляд вынудил меня отвести глаза. «Нет, мы вряд ли подружимся», — подумала я и застегнула кофточку.

— Да, я — мисс Зейдлиц. — Приключения этой ночи заметно поубавили твердости в моем голосе, и уж совсем вяло я добавила: — А что вы делаете в моем номере? Кто вы?

Он успокоился как будто, переменил позу и сказал небрежно:

— Меня зовут Леопольд, если это вас устроит. Я буду звать вас Мэвис. Ведь вы — Мэвис?

— Да.

— Вот и отлично! Можете звать меня Лео, — он улыбнулся. — Поработаем на славу.

— На что? — тупо произнесла я.

— Не надо притворяться. Я видел, как вы встретились с Питером и направились вместе с ним к шефу.

— А я вас и не заметила.

— Значит, в агентстве Рио работают ненаблюдательные люди, — Леопольд криво усмехнулся. — Но в любом случае вы меня устраиваете.

«Ничего не понимаю», — подумала я, но промолчала.

Не торопясь, я уселась в кресло и стала придирчиво рассматривать форму своих ногтей на левой руке.

— Вы должны согласиться, мисс, — Леопольд форсировал голос. — Я предлагаю вам двойной гонорар.