Глава третья

    Когда я хочу что-то узнать, я нахожу человека умнее меня и спрашиваю.

    Из к/ф «Город грехов»

    Эх, дороги, пыль да бурьян! Убей, не помню, про что там еще пелось, кроме пыли и бурьяна. Но уверен, что не иначе как про ямы да колдобины. Правда, подходящую рифму я никак не мог найти, но это из-за моей поэтической бездарности. Наверняка там было что-то про бездорожье – про что же еще можно так заунывно петь?

    Мотоцикл подбрасывало и трясло, что не добавляло моим мыслям оптимизма. Трудно веселиться, мысленно подсчитывая убытки от предстоящего ремонта! Проселочные ухабы моментом убивают вилку и амортизаторы, да и гвоздь или какую-нибудь иную острую железяку здесь в колесо заполучить проще простого. А уж когда попадался участок, засыпанный гравием, я просто весь внутренне рыдал, слушая, как мелкие камешки лупят по картеру словно дробь, – непередаваемое ощущение. Я, в общем, не космополит и даже где-то местами патриот, но в такие мгновения мне очень хочется оказаться где-нибудь в Германии, где, как рассказывали знакомые, даже дорожки к свинарникам заасфальтированы.

    После поворота на село Курганы дорожное покрытие разом сузилось и пошло трещинами и кое-как засыпанными выбоинами. Но даже в таком истерзанном виде блага цивилизации продолжались всего километра два. Потом количество трещин и выбоин стало расти в геометрической прогрессии, а промежутки целого асфальта между ними становились все условнее, пока совсем не истончились и не растаяли. А еще примерно через километр дорога и вовсе превратилась в полосу препятствий. Похоже, ездили по ней не чаще двух-трех раз в неделю: трава, уже начинающая желтеть в преддверии осени, полностью спрятала в себе колеи. Едва различимые, они при этом оставались коварно глубокими. Пару раз от неожиданного удара передним колесом руль едва не вырывался у меня из рук – это окружающий лес выбросил на дорогу мощные узловатые корни, также прячущиеся в траве.

    «Хормин – типичный психопат! – в очередной раз чудом уберегши зубы от удара о спидометр, сообщил я Хайше. – Он бы еще в Антарктиду забрался! На Северный полюс!»

    «Он просто не любит людей, – возразила Хайша. – И знаешь, с тех пор как я познакомилась с тобой, я его начала понимать!»

    «Ха. Ха. Ха. Это я оценил твое остроумие, если ты не догадалась. Раз Хормин такой мизантроп, чего он торчит под Москвой? Антарктида не Антарктида, но вполне мог бы найти какой-нибудь медвежий угол!»

    «Не знаю, Фокс. Я вообще про него мало что знаю. Да и не интересовалась им никогда, если вспомнить».

    «И что, все боги такие нелюбопытные?»

    «Да нет, – не обратила внимания на мою подначку Хайша. – Я просто общалась с равными мне. Равными тогда, я имею в виду. Обычные маги не особенно меня интересовали».

    «Но хоть что-то ты про него знаешь?»

    «Так – всякие слухи, сплетни».

    «Боги тоже сплетничают?!»

    «О-о-о, еще бы! Чем еще развлекать себя в вечности? Ну или почти в вечности».

    «Так что с Хормином?» – поспешил я отвлечь Хайшу от грустных мыслей.

    «Известно точно, что прибыл он откуда-то издалека. Скорее всего, из восточных земель. Прибыл давно – Москва тогда еще вся умещалась внутри крепостных стен. С другой стороны, все относительно, и можно сказать, что прибыл он недавно, потому что Москва на тот момент уже была городом.