– Президент БТВ. – Ирина зевнула. – Но тебе до него – как до бога, он с нами, смертными, не общается.

– А сколько лет Галине? – не успокаивалась я.

– Фиг ее знает, – вздохнула собеседница. – Точно не двадцать, не тридцать и не сорок. Может, сто. А почему ты интересуешься?

– Мамонтова уверяет, что брала интервью у Ленина, – хихикнула я.

Ирина встала и сладко потянулась.

– И чего? Ленин добрый, никому из прессы не отказывает. Хоть и большой человек в политике, а договориться с ним легко, может даже ночью интервью дать, если очень его попросить. Все бы такие были, как Мирон Петрович.

– Ленина зовут Мирон Петрович? – улыбнулась я.

– Ну да, – заморгала Ира. – Говорят, его сделают министром, только забыла, чем он руководить будет.

– Думала, Галина имеет в виду Владимира Ильича Ленина, – рассмеялась я. – Вот уж идиотское предположение!

Ирина чихнула и начала завязывать кроссовки.

– А кто такой Владимир Ильич Ленин? Тоже в БТВ работает?

Я подумала, что девушка шутит, но та подняла голову и так недоуменно посмотрела на меня, что я не нашла ничего лучшего, как пробормотать:

– Нет, он давно пенсионер.

Глава 7

К особняку Волкова, довольно скромному внешне, отделанному серыми панелями под мрамор, мы подъехали около девяти утра и были встречены в прихожей самой хозяйкой. Я знала, сколько ей лет, и удивилась ее моложавому виду.

– Здравствуйте! – радостно произнесла Волкова. – Я Марина Евгеньевна.

Галина сделала шаг к ней, но ее ловко отпихнул Леонид, который ринулся к актрисе со словами:

– Вам можно не представляться, кто же не знает великую Волкову. Я сценарист телефильма и руководитель бригады Леонид Буйков, остальные со мной.

Галина моргнула, но почему‑то не издала ни звука. Два оператора молча подхватили здоровенные черные баулы и пошли в глубь дома.

– Чай?! Кофе?! – засуетилась хозяйка.

– Лучше сразу потанцуем, – мрачно предложила Галина. – Я режиссер‑постановщик Мамонтова, из пяти показанных в эфире фильмов шесть сделаны мной.

Мне стало смешно, однако я сохранила на лице серьезное выражение.

– Как приятно видеть в своем доме таких талантливых людей, – заулыбалась Марина Евгеньевна. – Вы расскажете о своем замысле?

– Конечно! – хором воскликнули режиссер и сценарист.

Ира тихо хмыкнула за моей спиной.

– Пройдем в гостиную, – предложила актриса.

Леонид порысил по коридору, за ним двинулась хозяйка дома, а Галина, выждав секунду, прошипела мне в лицо:

– Еще раз заржешь во время работы – уволю.

Роль ябеды мне никогда не нравилась, поэтому вместо того, чтобы сказать: «Смеялась Ирина», я молча кивнула. Галина изрешетила меня взглядом и тяжелой поступью пошла за остальными.

– Чего меня не сдала? – спросила Ира, подойдя ближе.

– Не вижу в этом ни малейшей для себя пользы, – ответила я. – И потом, я в вашей группе лишь на один проект, нет смысла заводить хорошие отношения с Галиной. Интересно, с ней вообще в принципе можно подружиться?

– Она хорошая, – неожиданно сказала Ирина, – просто нервничает, дома у нее какой‑то кавардак случился. Галка ничего не рассказывает о своей личной жизни, но я ее беседы по мобильному слышу то про лекарства, то про памперсы и сообразила: у Мамонтовой дома лежачий больной.