Терпение французов лопнуло. Более того, день открытия Генеральных Штатов (5 мая 1789 года) принято считать началом эпохи Великой французской революции.

Депутатов было 1118 человек: 577 человек от третьего сословия, 291 человек от духовенства и 250 человек от дворянства.

Но так уж получилось, что Генеральные Штаты 1789 года зашли в тупик в своих обсуждениях уже на следующий день. Возмущенные представители третьего сословия попытались создать свой орган, представляющий интересы граждан Франции. Они с 11 мая стали собираться отдельно от первых двух сословий, образовав так называемые «коммуны».

Похоже, что депутаты третьего сословия, признавая себя представителями 96 % всей нации, с самого начала решили утвердить за собой решающее право голоса.

Что такое третье сословие? Всё. Чем оно было до этого в политическом порядке? Ничем. Что оно требует? Стать чем-нибудь.

12 июня коммуны предложили другим сословиям присоединиться к ним. Большая часть первого сословия (в основном приходские священники) так вскоре и сделала, но почти все дворянство отказалось.

А началось все с того, что 10 июня граф де Мирабо взошел на трибуну и своим зычным голосом потребовал у слушателей внимания к чрезвычайно важному предложению, которое хотел сделать робкий аббат Сийес.

Тот изложил свои мысли в немногих словах. Он напомнил собранию, что оно не может долго оставаться в бездействии, не нарушая своих обязанностей относительно избирателей и страны. В заключение он предложил в последний раз призвать дворянство в зал третьего сословия, чтобы безотлагательно приступить к устройству нового эффективного собрания.

Примерно 600 человек образовали силу, за которой стояло крайне возбужденное общественное мнение. Но Людовик XVI не позволил представителям народа устраивать заседания нового собрания в отведенном для этого месте. Негодующие депутаты говорили:

— Если нам нельзя заседать здесь, так мы пойдем куда-нибудь в другое место, достаточно просторное для нас.

И они 20 июня отправились в королевский зал для игры в мяч. Собравшись там, депутаты принесли знаменитую «клятву в зале для игры в мяч», пообещав не прекращать работать, пока Франция не получит конституцию.

При этом Мирабо, в ответ на приглашение церемониймейстера маркиза де Дрё-Брезе очистить зал, произнес очередную громовую речь, убедившую собрание продолжать свои заседания. С этих пор влияние этого великого оратора только росло, а вместе с ним и его популярность.

Король хотел сохранить древнее различие трех сословий: он считал, что депутаты должны образовывать три палаты и обсуждать дела по сословиям, а сходиться для совместных обсуждений они могут лишь с особого его разрешения. Король объявил, что ни один законопроект не может получить силы закона без специального его одобрения. А его представитель маркиз де Дрё-Брезе с важным видом заявил:

— Я требую, чтобы вы не нарушали святости присяги…

— Громче! — закричали ему.

— Милостивые государи! Вы слышали приказание короля?

Гильотену сразу не понравился этот человек, и он посмотрел на Мирабо. Что ответит тот?

— Да, — отвечал Мирабо, — мы слышали намерения, подсунутые королю. Так пойдите и скажите вашему господину, что мы находимся здесь по воле народа и уйдем отсюда, только уступая силе штыков.

Король не мог больше сносить подобные дерзости и приказал стягивать к Версалю войска.

Далее события стали разворачиваться еще быстрее.

11 июля 1789 года Жак Неккер вышел в отставку и уехал в Брюссель. Весть об этом взбудоражила французскую столицу.

Штыки были наготове, но король побоялся употребить крайнюю миру. Маркизу де Дрё-Брезе он сказал:

— Если они не желают уйти, пусть остаются.