— Нет, почему же? Свойства зеркал мне известны. А вы разве не знали, что в доме имеется входная дверь? И никаких павлинов на страже.

— По-вашему, я должен беспокоиться?

— Никогда не знаешь, кто может вломиться без приглашения.

Доктор Данко приподнял левый уголок рта примерно на четверть дюйма и произнес:

— Если ваш находящийся на столе друг является типичным образцом спасителя, то я, согласитесь, могу чувствовать себя в безопасности.

Я был вынужден признать, что в его словах есть доля истины. Игроки основного состава показали не слишком впечатляющую игру, и какую игру могут продемонстрировать те, кто сидит на скамейке запасных? Если бы я не находился под влиянием лекарств, которыми он меня накачал, то сказал бы нечто более умное. Однако я все еще блуждал в химическом тумане.

— Надеюсь, вы не хотите заставить меня поверить в то, что помощь уже в пути?

Я задавал себе аналогичный вопрос, но произносить его вслух было бы легкомысленно.

— Верьте, во что пожелаете, — промолвил я в надежде, что мой ответ звучит достаточно неопределенно для того, чтобы сделать паузу. Одновременно я проклинал неповоротливость своего обычно острого ума.

— Ну ладно, — продолжил он. — Полагаю, вы явились сюда один. Меня снедает любопытство — с какой целью?

— Собирался ближе познакомиться с вашей техникой.

— Прекрасно, буду счастлив продемонстрировать ее вам — вначале ручки, — он послал мне короткую улыбку и добавил: — а затем ножки. — Доктор сделал паузу, видимо, ожидая, что я рассмеюсь, услышав его потрясающий каламбур.

Я огорчился, что пришлось разочаровать его, но, может, позже ситуация будет еще потешнее, если я сумею выбраться отсюда живым.

Данко ласково похлопал меня по руке и, наклонившись, сказал:

— Но я должен знать ваше имя. Если оно останется мне неизвестным, наше общение принесет нам обоим значительно меньше радости.

Я представил, как лежу привязанный к столу, а он обращается ко мне по имени. Картина потрясающая.

— Рамплестилскин, — ответил я.

Доктор посмотрел на меня — за толстыми линзами его глаза казались огромными, — затем запустил руку в задний карман моих брюк и вытянул бумажник. Открыв его, он извлек на свет мое водительское удостоверение.

— О, так вы Декстер. Поздравляю с помолвкой. — Он бросил бумажник рядом со мной и, потрепав меня по щеке, заявил: — Мотайте на ус: очень скоро я проведу ту же операцию с вами.

— Как мило с вашей стороны.

— На самом деле вам следовало бы испытывать больший страх. Почему вы не боитесь? — Он пожевал нижнюю губу. — Любопытно. В следующий раз дозировку придется увеличить.

Лежа в темном углу рядом с мусорным ведром и веником, я наблюдал, как доктор возится в кухне. Он соорудил себе чашку растворимого кубинского кофе, навалив туда гору сахара. Вернулся в центр комнаты и принялся изучать стол, задумчиво потягивая сладкий напиток.

— Нахана, — произнесло умоляющим тоном находящееся на столе нечто, бывшее когда-то сержантом Доуксом. — Нахана. Нахана.

Язык сержанта был, естественно, отрезан, что, наверное, соответствовало типу личности Доукса, как понимал ее доктор Данко.

— Да, понимаю, — усмехнулся доктор. — Но ты пока не угадал ни одной буквы.

Он улыбнулся, хотя его лицо не было создано для проявления каких-либо чувств, выходящих за границы сдержанного интереса. Но этого хватило, чтобы Доукс начал что-то безостановочно бормотать и биться в попытке освободиться от пут.