Я выжидал.

Некоторым это, естественно, дается труднее, нежели другим, но воскресным утром, несколько дней спустя, зазвонил мой телефон.

— Будь все проклято, — без предисловий заявила Дебора.

— Прекрасно, спасибо, а как поживаешь ты? — произнес я.

— Кайл сводит меня с ума. Говорит, мы ничего не можем сделать, и нам остается лишь ждать. Но при этом не находит нужным сообщить мне, чего мы, собственно, ждем. Исчезает на десять или двенадцать часов и не рассказывает, где был. Затем мы снова ждем. Я так устала от ожидания, что у меня ноют зубы.

— Терпение — одна из наших добродетелей.

— Мне надоело быть добродетельной. Меня тошнит от снисходительно-покровительственной улыбки Кайла, которую он мне дарит, если я интересуюсь, что мы можем сделать, чтобы отыскать этого парня.

— Что же, Деб, боюсь, что не сумею ничего предложить, кроме как выразить свое сочувствие. Извини.

— Полагаю, ты можешь сделать гораздо больше, братец.

Я тяжело вздохнул, главным образом ради нее. Вздохи очень эффектно звучат по телефону.

— В этом, Деб, и заключается беда человека, имеющего репутацию хорошего стрелка из рогатки. Все считают, что я каждый раз могу попасть в глаз валета с дистанции в тридцать шагов.

— Я продолжаю так думать.

— Твоя уверенность согревает мне сердце, но мне ничего не известно об этой авантюре. Она оставляет меня абсолютно холодным.

— Я должна найти парня, Декстер. И ткнуть Кайла в это дело носом.

— А я-то решил, что он тебе нравится.

— Побойся Бога, Декстер, — фыркнула сестра, — ты просто ничего не понимаешь в женщинах. Конечно, он мне нравится. Поэтому я и хочу ткнуть его носом.

— Понятно, теперь это обрело смысл.

Она выдержала паузу и затем с нарочитой небрежностью бросила:

— Кайл сказал несколько любопытных вещей касательно Доукса.

Я почувствовал, как сидящий внутри меня клыкастый друг потянулся и негромко заурчал.

— Ты вдруг стала чрезвычайно деликатной, Дебора, — заметил я. — Тебе всего-навсего следовало обратиться ко мне с вопросом.

— Я только что обратилась, и ты выдал мне чушь о том, что не можешь помочь, — произнесла она, опять став старой, доброй, до боли знакомой мне Деб. — Итак, выкладывай. Что у тебя есть?

— В данный момент — ничего.

— Плохо.

— Но я, наверное, кое-что выясню.

— Когда?

Должен признать, меня раздражало отношение Кайла ко мне. Как он сказал? «Ты окажешься в дерьме, и тебя сольют в унитаз» или что-то похожее. Любопытно, кто сочиняет для него фразы? Неожиданное проявление Деборой деликатности (что обычно является моей прерогативой) тоже не способствовало спокойствию. В общем, мне не следовало этого говорить, но я все же спросил:

— Как насчет ленча? Допустим, что к часу дня у меня кое-что появится. Встречаемся в «Балин», поскольку счета оплачивает Кайл.

— Мне надо уточнить, — ответила сестра и добавила: — Тебя интересует информация о Доуксе? Могу сказать, что она очень интересная.

Я вдруг почувствовал, что не имею ничего против того, чтобы немного поработать в субботу. В любом случае альтернативой этому был визит к Рите, чтобы понаблюдать из окна, как обрастает мхом сержант Доукс.