Макрон с Катоном проводили командира взглядами.
– Что бы все это значило?
Ближайший к ним центурион обернулся, бросил настороженный взгляд в сторону покидавшего шатер Максимия и, лишь когда тот пропал из виду, тихонько сказал:
– На вашем месте я бы держался настороже.
– Настороже? – Макрон нахмурился. – Ты о чем толкуешь, Туллий?
Гай Туллий являлся старшим по положению центурионом Третьей когорты после Максимия: он прослужил двадцать лет и участвовал во многих кампаниях. Сдержанный и не особо компанейский, он, однако, первым приветствовал Макрона и Катона в связи с их назначением в Третью когорту. Двое других центурионов, Гай Поллий Феликс и Тиберий Антоний, ограничились самыми скупыми словами, во всяком случае, в адрес Катона, и юноша нутром учуял их недоброжелательный настрой. С Макроном дело обстояло иначе: они помнили его еще по тем временам, когда были рядовыми, и относились с уважением, тем паче что командиром он стал раньше их обоих.
– Туллий! – поторопил сослуживца Макрон.
Туллий замешкался и уже открыл было рот, явно намереваясь что-то сказать, но передумал и покачал головой.
– Да так, ничего особенного. Просто постарайтесь с Максимием не ссориться. Особенно это относится к тебе, юноша.
Катон поджал губы, и Макрон, заметив это, не удержался от смеха.
– Да не будь ты таким обидчивым, Катон. Ты, конечно, центурион, кто бы спорил, но нужно с пониманием относиться к людям, которые по ошибке принимают тебя за мальчишку.
– Мальчишки этого не носят, – буркнул в ответ Катон, постучав пальцем по наградным медальонам, и тут же пожалел об этом действительно мальчишеском порыве.
Макрон поднял обе руки, словно сдаваясь.
– Все, все. Прошу прощения. Но оглянись по сторонам, Катон, ты видел хоть одного командира, который был бы не то что твоим ровесником, но хотя бы постарше тебя лет на пять? Боюсь, что ты – редчайшее исключение.
– Исключение-то он исключение, – спокойно добавил Туллий, – но высовываться ему с этим не стоит, если он понимает, что для него лучше.
С этими словами ветеран повернулся и последовал за Феликсом и Антонием к выходу из шатра. Макрон задумчиво поскреб подбородок.
– Что он имеет в виду?
– А ты не догадываешься? – горестно промолвил Катон. – Похоже, командир нашей когорты считает, что я не дорос до своей должности.
– Чушь все это!
Макрон ободряюще хлопнул младшего товарища по плечу.
– О твоих заслугах известно всему легиону. Ты не должен никому ничего доказывать.
– Скажи это Максимию.
– Понадобится – так и скажу. Если он раньше и сам этого не поймет.
Катон покачал головой.
– Максимий в нашем легионе всего несколько месяцев, прибыл с пополнением, когда мы находились на лечении в Каллеве. Скорее всего он обо мне почти ничего не знает.
Макрон потыкал в один из Катоновых медальонов.
– Все, что ему требуется о тебе знать, и так видно. А сейчас давай поспешим, а то, не ровен час, опоздаем к Максимию на инструктаж. А ведь мы этого совсем не хотим, верно?
– Готов?
Макрон поднял голову, отодвинул стопку дощечек в сторону, встал со стула и шагнул навстречу Катону.
– Конечно. В любом случае этого с меня хватит. Проклятые платежные ведомости – у меня от них голова кругом идет. Поневоле случается, что нет-нет да и пожалею о том времени, когда моим оптионом был ты. Тогда по крайней мере со всеми этими счетами-отчетами был полный порядок, а я мог, не забивая себе голову цифирью, сосредоточиться на настоящем деле. |