Глава 6

В стороне от клиентов и обслуги, в самом дальнем углу таверны варвар сверлил взглядом, стоящий перед ним бокал с ядовито-зеленым напитком. На дне емкости ползал и кувыркался большой паук. Киммериец никак не мог взять в толк, почему мерзкая тварь до сих пор жива. Уже не один час он сидел там, наблюдая за жуткими конвульсиями паука, и все еще не собрался с духом проглотить проклятое зелье. В его голове царил полный хаос с момента встречи с танцовщицей. Колдовское очарование девчонки отталкивало и притягивало одновременно. Конан отчаянно желал вернуться в «Драгоценный Лотос», хотя умом понимал, что делать этого категорически не должен. Раньше он и не подозревал, что сопротивление чарам окажется такой трудной задачей. Но кем или чем не было бы это существо, сдаваться юноша не собирался.

Паук, наконец, перестал дергаться и околел, а Конан, отодвинув бокал в сторону, отправился спать.

Озарение неожиданно пришло к нему через неполных три дня, когда железному терпению практически наступил конец.

На сей раз он прибегнул к другой маскировке. Конан открыл для себя, что трупы могут дать весьма разнообразный реквизит. Так, роясь в мертвых телах под лестницей, варвар отыскал настоящую жемчужину.

Это была рука, достаточно близкая по размеру и цвету к его собственной. Правда, более корявая, без двух пальцев и без половины третьего. С ворчанием, Конан отрубил конечность выше локтя и обернул тряпками, чтобы скрыть добычу от посторонних глаз. Отойдя от таверны подальше в тень, он обмотал другие грязные лоскуты вокруг головы и лица. Отрубленная синяя рука повисла из одного из длинных рукавов войлочного плаща. В таком виде Конан — «прокаженный» углубился в лабиринт улиц Ядовитого Города.

Возле заветной двери киммериец долго бормотал на родном языке и почесывал в паху, пока охрана не пустила его. Внутри он поспешил к перилам, быстро найдя удобное для обзора место. Музыка уже играла, зал вибрировал ей в такт. Хотя юноша не находился под влиянием паучьего напитка, да и не планировал пить его, но мгновенно вспотел и стук его сердца гулко отдавался в ушах.

Она вышла. И опять же — разочарование. Она была обычной. В меру красивой, только с одной парой рук и без сверкающего ореола. Конан выругался сквозь зубы и тут же получил мысленный упрек:

«Киммериец! Ты знаешь, что делать. Или тебя все еще нужно соблазнять?…».

Варвар кивнул, вернее так ему показалось, но молодая женщина получила ответ. И он увидел, как воздух взорвался тысячами искр, которые рассыпались по полу, словно лепестки экзотических цветов, преследуемые другими, более яркими и более красивыми вспышками. Танец стал частью музыки. Девушка нашла его взглядом, и Конан утонул в ее глазах. Юноша будто призрак просочился сквозь перила к помосту. Танцовщица взяла его за руку и повела в замедленном движении через дверь, которая открылась не в темную заднюю комнату, а в прекрасный сад, изобилующий певчими птицами и цветущими розами. Где яркий солнечный свет струился вниз золотыми потоками. Они шли по дорожке из полированных опалов, пока не достигли хрустального ручья. Там мужчина и женщина опустились на мягкую траву и страстно поцеловалась. Она нежно погладила по щеке киммерийца, сорвав с его лица отвратительное тряпье. Прикосновение обжигало, но не жаром, а холодом. Кожа Конана горела, а в голове нарастало безудержное желание. Он заключил ее в свои медвежьи объятия, чувствуя, как шесть рук ласкают ему спину. Они занялись любовью, и юноша испытал ни с чем несравнимое блаженство. Когда их тела извивались в экстазе, в его ушах звучало божественное пение. Варвару казалось, что сейчас его дрожащая плоть разорвется на мелкие кусочки от неземного наслаждения…

Конан открыл глаза. Залитый солнцем сад и хрустальный ручей пропали.